День выдался кошмарным. Не просто
кошмарным, а убийственным.
Я шла, немного сутулясь от усталости
и тяжелых пакетов с покупками, с трудом поднималась по лестнице на
девятый этаж. Как обычно, лифт в нашей старенькой высотке не
работал. И каждый раз, возвращаясь домой, приходилось покорять
Эверест, состоящий из лестничных пролетов.
Стоило оказаться на пороге квартиры,
как я поняла, что не способна даже пошевелиться, не говоря уже о
приготовлении ужина младшему брату-обормоту, которого, судя по
царившей тише, дома не было.
Пройдя в комнату, вздохнула и, точно
подкошенная, рухнула в любимое кресло, доставшееся нам с братом еще
от бабки вместе с крошечной квартиркой «однушкой» на окраине
города.
Взгляд сам собой задержался на вещах
брата, лежавших на обычном месте: в самом центре комнаты. У
младшего оболтуса была вредная привычка, с которой я боролась с
детства. Любил мой младший раздеваться в центре квартиры и бросать
одежду на пол. За что получал по наглым ушам. Но с привычкой никак
не мог расстаться.
Устроив голову на высокой спинке
кресла, шумно выдохнула. Глаза сами собой закрылись под тяжестью
невидимого груза.
Но спать нельзя! Преодолевая
сонливость и адскую усталость, я открыла глаза. Взгляд задержался
на ровной стопке ткани, из которой мне, как Золушке, предстояло за
ночь выкроить два платья для соседки с третьего этажа. Женщина
заказала наряды к грядущим выходным. А я не смогла отказать
соседке. Во-первых, Людмила Борисовна была приглашена на семейное
торжество, куда еще неделю назад не собиралась. А поскольку Людмила
Борисовна до пенсии была директором школы в которой училась не
только я, но и мой брат-обормот, то отказать женщине я не смогла.
Во-вторых, нам с братом нужны были деньги, которых не хватало. А
соседка, пусть не баснословными суммами, но исправно оплачивала мой
труд.
***
Мелкое недоразумение появилось на
пороге квартиры далеко за полночь. Я только-только собиралась
приготовить для себя очередную чашку крепкого кофе, как входная
дверь распахнулась, и ушастый обормот, которому всего две недели
назад исполнилось девятнадцать, явился во всей своей красе в нашем
скромном жилище.
Брат, увидев меня, нахмурился. Закрыл
дверь на замок, сбросил кроссовки в коридоре и прошел на кухню.
—Опять не спишь?— догадался Феликс,
присаживаясь на табурет.
—И чем же мы были настолько заняты,
что не смогли ответить на телефонный звонок? — ответила вопросом
я.
Феликс сделал вид, что не расслышал
моего вопроса. Поднялся на ноги, достал чашку из шкафа и принялся
готовить кофе для меня, бутерброды для себя.
—Исаев?! — вкрадчиво воззвала к
совести брата.
Широкая спина моего балбеса,
выглядевшего гораздо старше своего возраста из-за высокого роста и
крупного телосложения, напряглась. А сам балбес вздохнул.
—Что, мамочка? — фыркнул ребенок.
А как его еще назвать, если он до
утра играет в компьютерные игры, днем умудряется учиться в
университете, а вечерами где-то бродит, словно медведь-шатун?
— Я надеюсь, ты ни во что незаконное
не влез? — прищурилась я.
— Нет, мамочка! — продолжал фыркать
вчерашний подросток, а сегодня – уже мужчина.
— Я ведь могу и уши открутить!
—пригрозила я.
Угроза, пусть и звучала из моих уст
серьезно и с пафосом, была смешной. До ушей, которые я собиралась
откручивать в случае необходимости, нужно было бы еще достать. А с
моим средним ростом это весьма и весьма проблематично.
Но здесь главное уверенность.
-Даже не сомневаюсь! – подмигнул
Феликс, ставя чашку передо мной.
Братишка пристально взглянул на меня,
на то, как я пытаюсь безуспешно скрыть зевоту, и решительно
отодвинул чашку кофе. Сам вновь встал, а спустя пару мгновений
передо мной на столе уже стояла чашка ромашкового чая.
