Я никогда не боялась темноты. До того вечера. Именно тогда я поняла, что в ней скрывается что-то, к чему я готова не была.
Мне казалось, что Тень стоит у меня за спиной, когда я закрывала магазин на ключ, и в пятый раз нервно дергала ручку, чтобы убедиться, что дверь закрыта. Оглядевшись по сторонам и не видя ничего, кроме редких проезжающих автомобилей я поспешно направилась в сторону остановки, точно зная, что Тень будет следовать за мной. Город скрывал ее в своих тускло освещенных дворах, за скелетами голых деревьев, в темных витринах уже закрытых магазинов.
Сейчас близость Тени я ощущала сильнее, чем когда-либо. Я не оглядывалась, боясь увидеть, что скрывает эта непроглядная мгла, поглощающая свет, словно бесконечная черная бездна. Я чувствовала, что если я приближусь к ней слишком близко, она поглотит и меня.
Я ускорилась. Кроссовки издавали хлюпающий звук. Я не смотрела под ноги и уверенно шагала прямо по лужам.
Оранжевые фонари провожали меня, становясь невольными свидетелями моей тревоги. Каждый шаг сопровождался ускоренным биением сердца. Тухлый запах сырости и подгнившей листвы становился все гуще. Фонарей становилось все меньше. Я была частью этой темноты, уходя все дальше от магазина, все дальше от станции метро и проспекта.
Наверное, именно в тот момент я поняла, что домой я сегодня не вернусь.
Это началось три недели назад. Три очень долгие недели. Обычно я работала в цветочном магазинчике два дня, после чего два дня отдыхала. Но моя напарница заболела, и вот я уже шестой день подряд проводила в одном из самых красивых магазинов в этом районе. Даже в самый промозглый, бесконечно темный день здесь пахло, как в райском саду, желтые огоньки лампочек приветливо поблескивали в окнах, привлекая своим теплом продрогших людей. Это был прекрасный зеленый оазис посреди серого бетонного мегаполиса.
Первый раз мы встретились за десять минут до закрытия магазина. В тот момент я этого не поняла, но можно считать этот день нашей первой встречей. Было уже темно, я заносила корзины с цветами с крыльца, когда ощутила на себе взгляд. Это был тот тип взгляда, от которого потеют ладошки и начинает колотиться сердце. Мое тело вовсю сигнализировало об опасности, но я списала все это на усталость и продолжила затаскивать тяжеленную корзину внутрь. Колокольчик на двери издал приветливый звук, когда я протискивалась с большим оливковым деревом в руках. Обрати я тогда на свои ощущения чуть больше внимание, возможно все сложилось бы иначе. Я просто надеялась, что до закрытия никто не зайдет, и я успею на ближайший троллейбус.
Дина уже должна была вернуться домой к этому времени. Утром мы договаривались поужинать вместе. Последнее время она часто уходила вечерами на свидание с очередным парнем.
Что ж, по крайней мере, я не буду сегодня одна. Проводить вечера в последний месяц осени в одиночестве было ужасно, особенно в таком большом городе. Людей много – но все не те.
В мыслях об одиночестве я доехала до дома, где мы снимали с Диной комнату в большой квартире еще довоенной постройки. Таких сохранилось в городе немного. Небольшой трехэтажный желтый дом с толстенными стенами был нам очень дорог. Мы там жили всегда, когда приезжали в город. И теперь, работая в столице, остановились в той же квартире – так там было уютно.
– Ну наконец-то! – то ли радостно, то ли раздраженно встретила меня соседка. – Я уже звонить собиралась, ты чего так долго?
Я скинула тяжелые ботинки, вылезла из куртки и устало глянула на Дину.
– Как обычно.
– Я тут тебя жду, а ты ворчишь на меня. Иди ешь картошку, хотя она уже остыла.
Дина работала в офисе и почти всегда была дома раньше меня. Поэтому я очень ценила, что она готовила для нас, хоть и не особо вкусно. Я готовила еще хуже, поэтому жаловаться было не на что.
