A Sinistra | А Синистра | Левый Путь

And as we wind on down the road,

Our shadows taller than our soul

There walks a lady we all know

Who shines white light and wants to show

How everything still turns to gold

And if you listen very hard

The tune will come to you at last

When all are one, and one is all…

Stairway to Heaven

– Как отдохнули, Маркус?

Кабинет Ломаса не изменился – или мне просто стерли память о том, каким он был прежде.

Пустой темный зал с видом на космос. В углах пыль и паутина – корпоративные стилисты старались вовсю. Сатурн в широком окне (мы были где-то на обочине дальних колец) и огромный портрет прекрасного Гольденштерна с золотым светом вместо лица.

Я, кстати, никогда не задумывался, что заставило основателя «TRANSHUMANISM INC.» облачиться в темную хламиду с капюшоном на этом портрете. Должен же здесь быть какой-то сюжет? Художественная необходимость? Надо будет спросить у Ломаса.

Но только не сейчас.

Сегодня меня могли неправильно понять: вместо черного адмиральского мундира на Ломасе была сутана епископа. Начальник службы безопасности «TRANSHUMANISM INC.» наряжался так редко – и только перед какой-нибудь душеспасительной беседой.

– Благодарю, епископ. Отдохнул неплохо.

– Опять Рим?

– Да. Свел кое-какие счеты и немного развлекся. Но особого удовольствия не получил.

– Ничего удивительного, – сказал Ломас. – Император на пенсии – это грустно. Радости становятся совсем простыми. Диоклетиан, например, выращивал овощи. Вы, наверно, тоже скоро с плугом по пашне пойдете, как ваш… э-э… Лев Толстой.

Я уже научился замечать, когда адмирал обращается к справке HEV и останавливает время. Это было несложно, потому что меня тоже подключили к ней на прошлом задании. Такое не полагалось мне по статусу – корпоративным начальником я не был – но помогало после зачисток памяти.

– Я мало помню про ту командировку, – сказал я. – Только последние два месяца в Риме. Остальное стерли.

– Тем лучше для вас.

В утрате служебных воспоминаний были, конечно, приятные аспекты – мир казался новым и свежим, и каждый день я узнавал много интересного. О том, что я уже знал это прежде, думать я избегал.

– Готовы приступить к работе?

Я кивнул.

– Вы, Маркус, наш единственный элевсинский мист и получаете специфические задания. Следующий кейс не исключение. Но теперь речь не о спасении человечества, и память мы вам, возможно, не сотрем.

– Каждый раз обещаете.

– Я ничего не гарантирую. Мне неизвестно, что именно вы раскопаете во время расследования.

– Что за дело?

– Ваша прямая специализация. Темная чертовщина, магизм и туман.

Ломас нажал кнопку на столе, и в кабинет вошла пожилая помощница с коньячным подносом. Граненый графин с желтым бальзамом и два стакана. В пепельнице – две раскуренные сигары. Коньяк означал полное подключение к моему мозгу.

– Ну, за ваше возвращение.

Мы чокнулись и выпили. Теперь Ломас видел мои мысли так же ясно, как я – его сутану. Сибаритство и контроль в одном флаконе, подумал я.