Пройти мимо жалобного мяуканья мог только бесчувственный сухарь.
И, судя по всему, таких сухарей была половина деревни.
Юва уперла руки в боки, нахмурилась и надула губы, всем своим
видом демонстрируя, как напряженно раздумывает над планом
спасения.
Маленький черно-белый котенок, дрожа, ходил взад вперед по
широкой ветке высокой липы.
— Может, не надо? — Гисла осторожно коснулась рукава ее рубахи.
— Давай позовем кого-нибудь, Юва.
— Это всего лишь липа! Не такая она и высокая! И ветка прям над
крышей сарая. Не трусь! — Юва махнула рукой в сторону дерева,
которое, по ее мнению, ну никак не могло считаться высоким и
непобедимым.
Гисла покачала головой. В ее глазах застыл испуг. Она кусала
губы и отказывалась отпускать рубаху подруги.
Нет, ну, может быть, страх и не был беспочвенным. Можно ведь и
сломать чего в случае неудачного падения. Но когда это какие-то там
неудачи пугали Юву? Каждая неудача это шанс начать сначала и
сделать все еще лучше.
— Гисла, — она решила зайти с другой стороны. — Вот представь,
мы с тобой сейчас пойдем искать лестницу и какого-нибудь юношу, а в
это время котенок поскользнется и упадет.
Гисла поджала губы. Юва решила добить свою жертву. Понизила
голос и стала наступать на подругу:
— И когда мы вернемся, — Юва сделала шаг, Гисла отступила, — от
маленького, милого котенка, который не прожил и года останется
только мокрое, красное пятно!
— Давай спасай его! Что ты стоишь?! — завизжала она и принялась
толкать Юву в сторону липы.
Юва хохотала, но покорно шла к дереву. Самое худшее, что по ее
предположениям могло случиться, — ветка треснет, и она рухнет на
крышу крыльца старой пристройки. Не сломает же себе ничего. Так что
затея вообще очень даже безопасная.
— Пусть Богиня урожая хранит тебя, — Гисла сложила перед собой
руки и зажмурилась.
— Вообще-то, она оберегает угодья, а не людей. Так что глупо
просить ее сберечь меня, — Юва ухватилась за ветку и принялась
карабкаться вверх.
По деревьям она лазила хорошо. А потому не видела ничего сложно
в спасении котенка. Жаль только, юбка цеплялась. Если порвет, мама
с нее три шкуры спустит и заставит ходить в залатанной одежде. На
новую юбку денег им сейчас не сыскать. Мама вот-вот должна была
родить, а старшая сестра выйти замуж. Так что каждую монетку
приходилось откладывать если уж не младенца, то на приданное.
Юва забиралась медленно. Прежде чем наступать на ветку, она
пробовала ее на прочность. Гисла внизу охала и ахала каждый раз,
как она переставляла ногу. Юве даже захотелось немного подшутить.
Она сделал вид, что нога соскользнула. Гисла взвизгнула, а когда
поняла, что ее провели, не сдержала крепкого словца. Юва
рассмеялась и продолжила карабкаться. Выше и выше.
Наконец, она смогла увидеть котенка, который едва стоял на самом
краю ветки. Лезть туда было опасно. Слишком тонкая. А Юва хоть и не
толстушка, но ее веса все равно было слишком много для этой ветки.
Она протянула руку и стала подзывать котенка.
— Кис-кис, давай, иди сюда, — котик делал ровно противоположные
вещи и отходил всё дальше. — Ну давай же. А то мы оба
шлепнемся.
— Юва! — крикнула Гисла. Юва обернулась на голос и посмотрела
вниз. Подруга сложила руки домиком над бровями, чтобы не слепило
весеннее солнце, и во все глаза следила за спасением. — Может,
все-таки позовем кого-нибудь? В том этом особняке точно никто не
живет?
— Лет двадцать не живет! Всё, поздно! Я почти достала! —
крикнула Юва и решила всё-таки рискнуть.
Она испробовала ногой ветку. Та, судя по всему, хрупкой была
только с виду. Юва вскарабкалась, встала на четвереньки и поползла
за котенком. Мяукающий негодяй всё отступал и отступал, но Юва не
собиралась сдаваться. Она лезла за ним, невзирая на то, что ветка
уже начала прогибаться, опускалась ниже и ниже.
