Алина
Возвращаюсь в свой отдел после
рабочего совещания, где обсуждались планы реконструкции нового
предприятия, приобретённого господином Сосновским. В кабинете, где
обычно царит спокойствие и порядок, сейчас слышен горестный рёв
Ленки, экономиста моего отдела.
- Что здесь происходит? - спрашиваю,
оглядываясь по сторонам в поисках ответов.
- Сосновский уволил Лену… - отвечает
дрожащим голосом Фатима.
- В смысле? Мать-одиночку
работодатель не имеет права уволить! - возмущаюсь я, чувствуя, как
в груди зарождается пламя гнева. Ведь в трудовом кодексе чёрным по
белому написано: до достижения ребёнком четырнадцати лет, мать или
отца, воспитывающего ребёнка самостоятельно, уволить не имеют
права.
- Обычный работодатель не может, а
для нашего Сосновского закон не писан! Он может делать всё, что ему
в голову взбредёт! - пожимает плечами Ольга Сергеевна, ещё одна
сотрудница нашего отдела. Она выходила к кулеру за водой для
Лены.
- За что хоть такие меры? Что такого
нужно сделать, чтобы он принял такое кардинальное решение? - мне
нужны подробности, чтобы понять, как действовать в сложившихся
обстоятельствах.
- Генеральному много и не надо… -
Фатима вздыхает, и её слова будто гвозди, что забивают в крышку
гроба. - Помнишь, Лену посылали в отдел снабжения на стажировку,
так вот она в договор поставки неправильные реквизиты внесла, цифры
в счёте местами поменяла. Деньги ушли совершенно другой
организации, поставщик предъявил претензию. А Ленке теперь не
доказать, что это случайность, а не спланированное воровство, -
совсем траурным голосом закончила она.
- Так, Богданова была всего лишь
стажёром, и в этом случае ответственность несёт начальник отдела
снабжения. Он должен был тщательно проверять работу, выполненную
стажёром, - озвучиваю я прописные истины. Случись такое в моём
отделе, работу потеряла бы я, но не стажёр!
- Так, то оно так, если не брать во
внимание то, что Сосновский уволил Семëна Андреевича ещё месяц
назад, а Елена — не девочка с улицы, а опытный экономист.
- Надо с ним поговорить! Не
по-человечески это! Человек он или кто? - говорю, а мозгами
понимаю, что человечность у Сосновского отсутствует напрочь.
- Я вот и не уверена, что человек! -
Фатима смотрит на меня, и в её глазах читается страх. - Как
посмотрит своими глазами, будто рентген тебе сделал и о тебе знает
больше, чем ты сам! Нет, человек так не может! А говорить с ним
бесполезно, Алиночка Максимовна, Артемий Владимирович своих решений
не меняет… - Фатима качает головой, а Ленка рыдает ещё громче.
- А я всё-таки попробую, - твёрдо
говорю и разворачиваюсь к выходу, чувствуя, как каждый шаг
наполняет меня решимостью.
Я и до этого случая не особо любила
Сосновского, просто терпела его как неизбежное зло в моей жизни, а
сейчас меня просто разрывает от ненависти к этому человеку. Как
можно мать двоих малолетних детей выгнать из-за ошибки, допущенной
в период стажировки? Стажёр не несёт ответственности за свои
действия; за его действия должен нести ответственность
руководитель. Накрутив себя, я несусь по коридору в сторону
лифта.
Артемий Владимирович Сосновский -
объект ненависти практически всего интеллигентного персонала
компании. Его ненавидят все, кроме пустоголовых девиц, мечтающих
оказаться в его постели и, в перспективе, выйти замуж за
гендиректора. Любить его не за что: неуважение, хамское отношение к
сотрудникам - обычное дело. Но всё это, конечно, компенсируется
высокой заработной платой. Да только уважение и преданность за
деньги не купишь.
Жестокий самодур, относящийся к
сотрудникам собственной компании, как к грязи под ногами, не терпит
возражений, споров, признаёт единственно верным только собственные
решения и мнение.
