С тяжелым вздохом Валентина
опустилась на кровать, положила широкую огрубелую ладонь на живот
дочери.
— Это не так страшно, как кажется, —
продолжила тяжелый разговор. — Отправлю тебя к тетке в Углич.
Немного потерпишь, потом оклемаешься. Никто ничего не узнает. Ну
же, соглашайся.
Полина стряхнула руку матери, точно
ядовитую змею. Отвернулась к стене и упрямо пробормотала:
— Я узнаю и никогда не прощу себе
этого. Не буду избавляться от ребёнка. Ни твоя ругань, ни уговоры
не помогут. Я люблю малыша и его отца.
— Да этот Денис, чтоб его разорвало,
даже не пишет тебе! — ругнулась мама. Нахмурилась, от чего ее
красивое, но вечно усталое лицо стало выглядеть намного старше
своих сорока. — Одумайся, Полька, зачем тебе все это? Сделаешь
аборт, и дело с концом.
Полина помотала головой и украдкой
смахнула слезу. Ну как мама может предлагать такое? Ведь это ее
родной внук. Или внучка. Разве можно избавиться от него, как от
ненужной вещи?
— Денис мог потерять телефон, —
Полина принялась защищать своего парня. — Или «деды» сломали. А
может, начальники забрали. Но Денис любит меня. Он же сам
детдомовский. Не станет ребенку желать такой судьбы, которую
получил сам. Он просто не знает…
Валентина поднялась и, упрев кулаки в
крутые бока, заметалась по комнате, точно разъяренная тигрица по
клетке. С плакатов на стенах на нее равнодушно взирали кинодивы и
рок-певцы. Тусклая лампа едва освещала выцветший от времени
ковер.
Настенные часы глухо и равнодушно
отсчитывали время.
— Не знает он… — грубо передразнила
мать. — Когда подол тебе задирал, поди, догадывался, чем
закончиться может. Любовь у них… А о нас ты подумала? Еле концы с
концами сводим. Вон, Светке планшет купить не могу, а она так
просила ко дню рождения.
— Ну, я-то живу без планшета, —
решилась возразить Поля. — Понимаю, вы с дядей Мишей хотели, чтоб я
на заочку поступила и подрабатывала, вам помогла. Но раз так
получилось…
Поля села в кровати, подтянула колени
к груди, точно защищая пока еще плоский живот от строгого взора
матери. Откинула со лба длинную прядь густых каштановых волос. В
огромных, как у дикой лани, карих глазах загорелась надежда.
— Все равно я бы когда-нибудь вышла
замуж и завела детей, — решительно заявила Поля. — Так какая
разница: сейчас или позднее. Поженимся с Денисом, он работу найдет.
Его ведь должны отпустить из армии, точно знаю. А потом и сама
работу найду, может, и институт закончу.
— Как у тебя все просто выходит! —
взбрыкнула Валентина. — А ты уверена, что Денису твой план
понравится? Он, может, и думать про тебя давно забыл?
Перекати-поле, а не парень. В одном месте пожил, в другое
перебрался. Да у него, поди, в каждом городе по такой вот дуре. А
ты любишь, ждешь, еще и рожать от него удумала. Брось, это, кому
говорю!..
От уговоров мать снова перешла к
угрозам. Потрясла перед лицом дочери вполне увесистым кулаком и
сверкнула на нее глазами.
— И прекрати Мишу звать по имени,
обращайся к нему «папа», — потребовала в довершение. ― Тринадцать
лет под его крышей живешь, а все бунтуешь.
— Он мне не отец, — возразила Поля. —
Да он только Светку родную и видит. Я для него значу не больше, чем
пылесос или микроволновка. Удобная, покорная, всегда под рукой.
Когда что-то нужно — Полька «подь сюды». А когда не в духе, так и
на глаза не попадайся. Разве ж это отец?
— А ты чего хотела?! — окончательно
рассвирепела мать. — Ты ж ему чужая, радуйся, что крышу над головой
дал, а не взашей выгнал. Благодарная должна быть! Ты только
подумай, как он отреагирует на твою беременность?
Поля вздрогнула всем телом. В глазах
ее затаился страх. Отчим не скупился на ругательства, да и ремнем
не брезговал. Что, если и вправду рассердится да отстегает? А
малышу каково будет?
