Часть первая. Птенцы родились
Глава первая. Ася Звонкина
– Как он умер?
– Говорят, по голове ударили.
– Тихий был – не видно, не слышно. Кому помешал?
– В тихой заводи кто только не водится.
Ася Звонкина стояла на балконе и смотрела, как выносят черный мешок с телом соседа Рудольфа. Она его плохо знала. Здоровались на лестнице да пару раз обменялись пустыми фразами о погоде. Одинокий пенсионер, жил скромно – не шумел, телевизор на всю катушку не включал, водку не пил. Или пил украдкой – дома, без собутыльников и песенного ора. Ася пыталась вспомнить его лицо и не могла. Видела столько раз, а теперь, когда его в глухом мешке вынесли из дома, словно не человека, а мусор, в ее памяти оживало лишь расплывчатое пятно. Глаза вроде карие, однако, не точно. Губы, нос, подбородок и даже уши – все какое-то обычное, незапоминающееся. Выходит, умер человек, они год прожили в соседях, а она даже лица его вспомнить не может. Будто оно уплыло, растворилось в темном омуте Асиной памяти.
– Хоронить не будут. Разберут на органы. Он завещал тело какому-то институту.
– Не по-христиански это.
– Может, неверующий был. Атеист.
– Смерть всех равняет, и атеистов тоже. Каждый хочет жить после смерти. Кого не спроси.
– Откуда ты знаешь, что она есть, жизнь эта загробная?..
Ася шагнула в квартиру и захлопнула дверь. Звякнуло стекло – отрезало уличный шум и въедливые голоса любопытных соседей. Ася не любила похороны. С тех пор как переехала в этот дом, уже три раза хоронили соседей. Правда все они были людьми в годах, пожилыми. Вот только похороны от этого не становились легче. Потом, когда в опустевшие квартиры селились новые жильцы, Ася облегченно вздыхала. Шумные голоса, дребезжание окон, хлопанье дверей, гулкое бряцание велосипедов о ступени лестницы. Дом оживал, наполнялся жизнью, дышал новым, свежим воздухом молодости и стремлений. Ася жадно впитывала молодой дух, прислушивалась к голосам, к грохоту музыки и чувствовала себя счастливой. И молодой, да молодой. Хотя ей уже минуло сорок два, а в жизни все казалось неустойчивым, зыбким, ненадежным. Детей не родила и замуж не вышла. И к работе душа не лежит.
Правда, была любовь. Ася счастливо вздохнула и отчетливо представила лицо Кости, его запах – хвойный парфюм, и улыбку – яркую, уверенную. За улыбку его и полюбила. Тогда она только переехала в этот дом на Гнездовую и впервые осталась ночевать. Ни посуды, ни чайника еще не было. Вскипятила воду в микроволновке, заварила кофе и вышла на балкон. И увидела его. Он неспешно шел вдоль цветочных клумб и тихо напевал знакомую песню, которую Ася тоже любила. Она поставила чашку, облокотилась на перила – рыжие волосы колыхнулись, упали – и запела:
– Я раньше и не думал, что у нас
На двоих с тобой одно лишь д ыхание…
Внизу раздался смех – он поднял голову и смотрел на нее. С улыбкой. Ася прекратила петь и молча глядела на него. Вдруг его лицо помрачнело – исчезла улыбка, появилась тревожность. Он опустил взгляд и быстро вошел в подъезд.
Ася взяла чашку и долго пыталась унять дрожь в руке. Сердце колотилось, тело пронзали мелкие иголки. Она закрывала глаза и вспоминала лицо и улыбку незнакомца. А ночью, во сне, жарко занималась с ним любовью. Проснулась в горячем поту и бросилась под холодный душ. Тело горело, жгло нестерпимым жаром.
Вечером раздался звонок в дверь. Ася открыла и резко отшатнулась. В дверях стоял он, Костя. Без улыбки, серьезный, с горящим взором. Ася протянула руку, он вошел. Дверь закрылась и отрезала Асю от прежней жизни. Одинокой и несчастной.
Ася хотела его. Страстно, нестерпимо. Не могла насытиться, надышаться. Не сдерживала стоны и всхлипы. С трудом пережидала день – глядела на часы. Бросалась домой, ждала его. Костя никогда не оставался ночевать – уходил за полночь, тихо закрывал за собой дверь. Ася притворялась, что спит, а сама лежала – глаза в потолок и замирала от счастья.
