Глава 1: «Грибной дождь и конец всему»
8 сентября, 6:17 утра.
Комната встретила его запахом сырости и пыли. Грибной дождь стучал по подоконнику, будто пытался пробиться внутрь. Майкл открыл глаза – перед ним плыл потолок с трещиной, похожей на молнию. Голова раскалывалась, спина ныла, будто его переехал грузовик.
Он лежал на полу, а не на матрасе. Тот, серый и продавленный, смотрел на него, как брошенный труп. На вешалке – пальто с дырой на локте. Рядом – пустая литровая бутылка. Вода в ней была тёплой, затхлой. Он выпил глоток, скривился, затем вылил остатки себе на лицо. Вода стекала по щетине, смешиваясь с потом.
– «Что было вчера?»
Память выдавала обрывки: выход на улицу после недели затворничества, тени у подъезда, чужие руки, вцепившиеся в куртку. Коллекторы. Их голоса: «Завтра вернёмся. За деньгами или за печенью».
Гром прогремел так, будто взорвалась крыша. Майкл дёрнулся – сердце колотилось, как загнанный зверь. «Не они… пока не они». Но в следующую секунду дверь затряслась от ударов.
– Открывай, мразь! – голос за дверью хрипел от злости.
Майкл не считал удары, но их было много – больше трёх пар ног. Он рванул сумку из-под матраса, где лежали две футболки, паспорт, а также скрученные в трубку пятьсот рублей и прыгнул в окно.
Дождь хлестал по лицу. Он бежал, спотыкаясь о лужи, пока не рухнул на лавочку у больницы. «Домой нельзя. Но где тогда?»
Головокружение накатило волной. В глазах потемнело. «Чёрт… может, и правда сдохну сегодня».
9:45 утра. Городская больница №3.
Белые стены. Запах хлорки. Чей-то плач за дверью.
– Гемоглобин 62. Бласты в мазке… – врач что-то бормотал, рассматривая анализы.
Майкл сидел на кушетке, сжимая края бумажной простыни. Её шершавость напоминала ему песок – будто он уже сыпется сквозь пальцы.
– У вас острый миелоидный лейкоз, – доктор снял очки. – Без лечения – год. С лечением…
– Сколько? – перебил Майкл.
– Два. Может, три.
Тишина. За окном дождь стих. На подоконнике сидел воробей, чистил клюв. «Свободный», – подумал Майкл.
– Я отказываюсь, – он встал. – Что вы сделаете за год? Вколете мне химию, чтоб я сдох лысым и слабым? Нет уж.
Врач попытался возражать, но Майкл уже шёл к выходу.
12:30 дня. Парк у реки.
Он сидел на промокшей скамейке, сжимая в кулаке больничную бумажку. «Диагноз: ОМЛ. Рекомендовано: госпитализация».
Ветер сорвал лист с ближайшего дерева. Жёлтый, с рваными краями. «Свободный» … Подумал Майкл.
Майкл разорвал бумагу и бросил в лужу.
– Год. «Только для себя», —прошептал он.
Дождь начался снова.
Глава 2: «Долги и дороги»
8 сентября, 13:02 дня. Кладбище «Сосновая Роща».
Дождь перестал идти, но воздух всё ещё висел сырым полотном. Майкл шёл по мокрой тропинке, спотыкаясь о корни старых дубов. Его кроссовки хлюпали, впитывая воду, как губка.
Две могилы в дальнем углу – скромные, с потрескавшимися плитами.
«Александр и Елена Вельские. 1965–2012»
Он сел на землю, не обращая внимания на грязь.
– Ну что, мам, пап… – голос сорвался. – Вы же говорили: «Будешь валять дурака – кончишь плохо». Ну вот. Я – закончил видимо.
Капли с веток падали на камень, смешиваясь с его слезами.
– Я даже денег на цветы не принёс. Хотя… вам уже всё равно, да?
Тишина. Только ворона каркнула где-то за спиной.
Он сжал кулаки, чувствуя, как гнев поднимается из живота:
– Почему вы сдохли так рано, а? Оставили меня одного с этим дерьмом!
Но тут же схватился за голову – стыд накрыл волной.
– Простите… – прошептал. – Это я всё испортил.
Ветер шевельнул листья на ближайшем дереве – будто кто-то провёл рукой по его волосам.
12:17 дня. Городские задворки.
Майкл брел по промзоне, где ржавые гаражи соседствовали с разбитыми фонарями.
Нашёл полуразвалившийся сарай с надписью «Не влезай – убьёт!». Внутри – ржавые инструменты и пустые бутылки. Попытался продать гаечный ключ старьёвщику, но тот лишь рассмеялся: «Этот хлам даже на металлолом не берут».
