Две девушки, очень похожие, но
одновременно разные, находились в замкнутом, имеющим форму круга
пространстве. Одна из них, блондинка, тяжело вздыхала и смотрела на
зависший в невесомости «визор». Легким движением она листала
картинки мира и недовольно хмурилась. Вторая, темноволосая, лежала
на животе и беззаботно болтала ногами. Подперев ладошками
подбородок, она следила за движениями сестры и сонно жмурилась.
– Тасуу твоя очередь. – Не выдержала
блондинка и повернулась к сестре.
– Может быть, поспим, – просительно
сказала темноволосая, – мне кажется, я Алорн, уже лучше папы знаю,
а он его создатель.
– Я тоже хочу спать, – топнула ногой
блондинка, – но понимаю, что, если мы не найдем осколок Рани… отец
будет недоволен. Мы не справимся с экзаменом и нам продлят обучение
еще на неопределённое время. Тасуу ты хочешь еще несколько тысяч
лет сидеть на наблюдательном пункте и смотреть за похождениями
Рани.
– Нет Инсуу, – темноволосая тряхнула
копной вьющихся волос, – я не хочу больше здесь сидеть и с
брезгливостью осмотрела пункт наблюдения, откуда все создатели
наблюдают за своими мирами.
В визоре мелькнула вспышка, сестры
переглянулись и кинулись к экрану, чтобы лихорадочно начать
перелистывать видимые земли. Потом Тассу не выдержала и щелкнула
пальцами посылая в визор немного силы.
– Ну ты чего, – зашипела Инсуу, –
сейчас опять нужно будет перезагружать артефакты.
– Зато сразу показал, где прокол
прошел, смотри.
Девушки уставились в экран, в
котором была видна проселочная дорога, на которой в брызгах молний
и завихрениях ветра показалась обнаженная фигура женщины.
– Ну Рани…– ругнулась Тасуу.
– Не люблю, когда ты ругаешься, –
поморщилась Инсуу, но сейчас с тобой полностью согласна. Хотя
главное сейчас, осколок найден, так что начинаем…
Очнулась с ужасной головной болью. В
горле пересохло, язык распух и еле ворочался. Тело сотрясала
сильная дрожь. Открыла глаза и поняла, что оказалась не в своей
теплой кроватке, а на сельской дороге, совершенно голая.
– Маньяк, – подумала сразу, –
выкрал, попользовал и выкинул где–то в лесу.
Села и охнув, схватилась за голову.
В глазах потемнело, но зрение вернулось, и я с удивлением увидела
рядом лошадь с телегой. Из телеги таращился мальчик, странно
одетый. Непонятная объемная шапка, похожая на картуз, куртка
темно–вишневая подпоясана каким–то шарфом. Где–то рядом послышался
стон. Встала, кое-как прикрываясь от мальца, метнулась к телеге,
при этом в голове, словно бомба взорвалась. Мальчик спрятался в
угол телеги. Он не кричал и не пугался. Пошарила по телеге глазами,
надо чем–то прикрыться. Совсем рядом лежала какая–то рваная
мешковина. Я схватила тряпку, это был большой (слава богу) почти
чистый мешок, резво порвала дно и натянула по грудь грубую ткань.
Рядом опять раздался стон. Чего это у нас тут? Обошла телегу. Рядом
с задним колесом лежал мужчина. Так стоп, что на нем одето?
Потрясла головой, ну ладно лошадь с телегой, они еще в селах
существуют, ну ладно паренёк, словно из прошлого века, но мужик –
это уже перебор. Штаны точно не джинсы, кожаные, с железными
заклепками. Рубаха хоть и белая явно не заводского производства.
Поверх рубахи опять же кожаная жилетка, с множеством карманов. На
поясе потертые ножны, видно нож употребляли, постоянно. Шапка
валялась рядом. На ногах сапоги из неизвестного животного,
серебристого цвета. Мужчина опять застонал.
– Чего это с ним? – Спросила
мальчугана. Тот свесил голову через борт телеги и внимательно
смотрел на меня. Наверно, немой. Перевернула мужика на спину. На
лице была кровь. Густая борода не давала рассмотреть рану. С трудом
подтащила его к телеге и знаками показала мальчонке, что надо
делать. Вдвоем мы загрузили тяжеленного мужчину в телегу, и ребенок
без слов схватил вожжи. Лошадь тронулась, и я с облегчением
оперлась на высокий борт телеги. Голова болела, а тряска лишь
добавляла боли, но сил идти, не было.
