Орбита планеты Озакар. Космический бар наемников «Дыра».
Кайша Тонгсвил
Сегодня нам достался большой куш
после устранения гигантского багриуса, огромного вонючего
членистоногого из семейства то ли раков отшельников, то ли крабов,
который недавно разнес пирс возле исследовательского лагеря.
Наниматели не поскупились на благодарность. Поэтому сегодня мы с
Вуччи и нашей компанией наемников отправились на космическую
станцию, переделанную под бар, отметить. Станция «Дыра» вот уже
двадцать лет крутилась на орбите Озакара и за все время пережила не
один капитальный ремонт. Но даже этого вряд ли хватало, чтобы
перестать оправдывать свое название. Подкупало одно — отсутствие
под ногами болотной жижи, запах которой, казалось, напрочь впитался
в кожу, сколько не скреби себя мылом.
Эриус Сида пришвартовался к
космической базе, которая уже давно отработала свой срок службы, и
ее хотели спускать по частям на планету, а затем отправлять на
переработку, переплавку и прочее. Но один предприимчивый зажиточный
наемник решил иначе. Видо выкупил базу, нагнал рукастых техников и
превратил ее в космический бар, отойдя от дел с заказами.
Первое время коллеги над ним
насмехались и заглядывали к нему в перерывах между заданиями,
исключительно чтобы однорукий стрелок с клинящим протезом не отошел
в мир иной от скуки. Так и привыкли собираться у него и обсуждать
совместные рейды в мангровые леса на муравьев, а может, и даже ради
уничтожения монграс и мондеграс — бешеных деревьев в простонародье.
А уже после к нему обратилась Ассоциация устранителей, предлагая
деньги за возможность разместить на его корыте свою
штаб-квартиру.
Так и повелось с тех пор, идешь
бухать в бар. Нажираешься в говно и наутро просыпаешься с полным
бортовым компьютером заказов за смешные деньги. Ведь в пьяном
состоянии — все кажется простым, не требующим дополнительных
трат.
Но в этот раз все было иначе, из
бара я ушла не с заказом.
Едва мы пришвартовались и я прошла
по металлической сетке пола через пятый шлюз в зал, в котором
сейчас было полно народу, то первым делом отыскала третью барную
стойку из трех. Сегодня за ней стоял сам Видо.
Этот однорукий гигант оборудовал
свой протез платиновым шейкером и мешал самые настоящие шедевры,
считай, одной рукой. Молодец, мужик, иного не скажешь.
Кто-то из «своих» давно ему
советовал купить часы регенератора, пытаться отращивать конечность,
на что гигант только лишь усмехался и улыбался каждый раз своей
металлической улыбкой из сплошь блестящих коронок со словами:
— Вот уж, что бы я себе отрастил,
так это новые зубы. Не то гадкий привкус во рту очень мешает
по-настоящему оценивать бухло перед покупкой.
В этот раз я еще издалека заценила
его обнову во рту, крикнув через толпу владельцу бара:
— Проставляйся, зубастик-Вид!
— Кая? — Видо усмехнулся белоснежной
улыбкой и махнул какому-то пьянчуге уже в состоянии кондиции. — Иди
проветрись, тебе уже достаточно.
Я хмыкнула его словам. Ведь
«проветриться» в космическом баре могло лишь означать — объятья с
умывальником. А если тот занят, то с толчком.
Мужчина со смазливым личиком кивнул,
чуть ли не носом упираясь в каменную и довольно липкую барку от
пролитых напитков, подсластителей. Ведь, как известно всем, на
Озакаре из-за муравьев нельзя есть сладкое, поэтому многие из
прибывающих сладкоежек, помимо бухла, вприкуску сидели и
наворачивали тортики, пирожные, а кто-то просто глушил эксклюзивные
ликеры Видо с горла.
Вот только мешающая пьянь уходить не
спешила. Повернулась ко мне и уставилась на меня немигающим
взглядом.
— Кая, что закажешь? — На мое плечо
приземлилось загорелая ручища Вуччи. — За мой счет, Видо.
Бухарь, который не желал освобождать
мне место, хмыкнул и зачем-то спросил у моего капитана:
