Кэролайн, остановившись на тротуаре,
молча рассматривала раскинувшийся напротив внушительный особняк,
сложенный из серого камня. Сейчас, под уныло моросившим дождем и
низко нависшими свинцовыми небесами он казался особенно мрачным и
неприветливым – не хватало разве что только безобразных горгулий на
крыше.
Кэролайн глубоко вздохнула, закрыв
глаза.
Сегодня она не может потерпеть
неудачу. Слишком многое поставлено на карту. Выдохнув, Кэролайн
решительно сдвинула брови, приобретя почти комичное сходство с
суровым генералом, готовым бросить в бой основные силы, и с вызовом
уставилась на особняк. Крепко стиснув зонтик, решительно шагнула
вперед… и с размаху угодила правой ногой в лужу.
Замерев у края тротуара, вдоль
которого струилась веселым ручейком дождевая вода, Кэролайн
сокрушенно оглядела брызги грязи на подоле шерстяной юбки (которую
она так старательно чистила накануне). Сердито прищурилась, задрав
лицо к небу, словно адресуя безмолвную претензию небесной
канцелярии. И, будто бы в издевательство, где-то вдали в ответ
глухо зарокотал гром.
Кэролайн не отдавала предпочтения
какой-то определенной погоде, но сегодняшняя противная изморось в
сочетании с порывистым ветром не вызвала бы никаких положительных
эмоций даже у самого рьяного поклонника весенних дождей. От
сырости, повисшей в воздухе, прядки густых каштановых волос начали
завиваться у висков девушки, что придавало ей совершенно
неприемлемый легкомысленный вид – вернее, придало бы, если
бы Кэролайн не надела предусмотрительно чепчик. Подол платья намок
и испачкался; старые ботинки, которым давно требовало подобрать
замену, пропускали воду – ноги девушки уже успели заледенеть. В
довершение всего, хмурая погода навевала мрачные мысли.
Нужно быть готовой к тому, что ей
откажут. В течение последних трех недель отказы сыпались на
Кэролайн один за другим, вгоняя ее во всё более угрюмое
расположение духа. Кто-то ссылался на то, что она слишком молода
(это в двадцать восемь-то лет!). Одна леди, блондинка с
беспокойными голубыми глазами, даже имела наглость заявить, будто
бы Кэролайн слишком хороша собой. Она, хороша собой! Кэролайн, не
питавшая никаких иллюзий относительно собственной внешности, едва
не фыркнула пренебрежительно прямо в лицо собеседнице. Надо же
вообразить такое!
Хотя, возможно, волнения белокурой
леди не были безосновательны: супруг ее на протяжении всего
собеседования не сводил с Кэролайн подозрительно поблескивавшего
взгляда и по-дурацки улыбался. Право же, некоторые мужчины
настолько безнравственны, что готовы гоняться за любым существом,
носящим юбку! Словно женщины точно так же легкомысленны и недалеки,
и у них нет других дел, кроме как обниматься с кем попало в темных
уголках дома.
Но чаще всего Кэролайн отказывали
из-за того, что за последние полгода она уже четвертый раз меняла
место службы – обстоятельство весьма подозрительное, на взгляд
работодателя. Никто не желал слушать ее объяснения – а ведь
Кэролайн могла бы рассказать, что нет никакой ее вины в столь
частых увольнениях.
Кэролайн хмуро закусила губу,
стучась в дверь черного хода. Нет, пожалуй, отчасти имелась и ее
доля вины. Но разве могла она не вмешаться, если прямо у нее на
глазах вершилась несправедливость? Кэролайн не была бы собой, если
бы не пришла на помощь тому, кто в этом нуждался!
Но, увы, благородные порывы не
всегда оцениваются по достоинству.
Чопорный дворецкий, открывший
Кэролайн, забрал у нее мокрый насквозь плащ и зонтик и провел
девушку в одну из бесчисленных комнат огромного дома, мимоходом
одарив ее высокомерным взглядом
«что-такая-замарашка-здесь-забыла». Кэролайн успела уже
привыкнуть к подобным взглядам слуг; по крайней мере, дворецкий
остался вежлив:
