Прилёт рейса уже объявлен. Люди разом встрепенулись и столпились
возле стеклянных дверей, откуда ожидалось появление прибывших
пассажиров. Вскоре по толпе прокатился гул оживления. И вызвало его
не только предвкушение долгожданной встречи. Как ни странно, но
некоторые из встречавших поворачивали головы в противоположную
сторону от ворот, отделявших зону прилёта от зала ожидания. Другие,
заинтересовавшись, что же такое происходило за их спинами,
следовали их примеру.
Как экзотическая птица, среди остальных выделялась девушка,
приковывавшая взоры и вызывавшая противоречивые эмоции
присутствующих. На ней пересекались взгляды осуждения, удивления,
зависти, непонимания и восторга. Вокруг незнакомки кружила буря
эмоций, которая нарастала с каждой секундой, делая гул похожим на
жужжание пчелиного улья: вроде всё мирно, но только сунься и тебе
не поздоровится.
Всеобщее внимание привлекла не только броская красота девушки:
на затылке у неё низкий хвост из густых длинных тёмных локонов;
огромные сверкающие глаза цвета сочной июльской зелени, что большая
редкость для этих краёв, ярко обрамлены подводкой; выразительные
губы подкрашены коралловым блеском; на верхней брови и нижней губе
у неё по кольцу пирсинга; на левой руке – красочный узор тату.
Девушка делала вид или действительно не обращала внимание на
выразительные взгляды, не слышала или не хотела слышать
недвусмысленные намёки. Она подпрыгивала от нетерпения, пытаясь
заглянуть через головы. Всем своим видом она говорила, что приехал
кто-то очень важный и долгожданный. Она подняла руки, готовая
замахать ими в любую секунду. Улыбка счастья озаряла её лицо.
Искренняя и настоящая, свежая и дерзкая в своём гипюровом платье
с лавандовым принтом. Солнечный свет выставлял на всеобщее
обозрение её ладную фигурку: тонкую талию, высокую упругую девичью
грудь.
Девушка не замечала стоящего почти вплотную к ней молодого
человека. Солнце червонным золотом разукрасило его кудри. Он
протянул к ней руку, собираясь окликнуть, но сморщился от боли.
Красавица, подскочив, опустилась ему прямо на ногу.
– Вот чёрт, хоть бы извинилась, – пробурчал он, на что
услышал:
– Нечего под ногами мешаться.
– Это мне? – спросил парень, впрочем, в его голосе отсутствовали
нотки раздражения.
– Что вам? – перед ним очутилась дородная дама, вытеснив девушку
из его окружения.
Рыжеволосый парень не ответил. Он стал пробираться через толпу,
преследуя девушку.
Но вот двери распахнулись, и зрители оставили на время свой
спектакль, переключившись на событие, ради которого они все здесь
собрались.
Вдруг подобно урагану, оставляя за собой стойкий шлейф летнего
аромата, незнакомка рванула вперёд:
– Вахтанг! – летел следом высокий девичий голос.
Встречающие посторонились: одни, чтобы не быть сметённым этим
порывом радости, другие, чтобы лучше рассмотреть, что не
успели.
Из ворот выходил молодой человек, лет двадцати двух – двадцати
трёх. Увидев девушку, он покраснел словно девица, провёл пальцами
одной руки по щетине, аккуратно обрамлявшей щёки и подбородок.
Второй рукой он за ручку катил огромный светло-песочный чемодан
одной из известных марок.
– Вахтанг! Ты приехал! Как я счастлива, – девушка ринулась
навстречу, мельком бросив «Простите» попавшему на её пути
парню.
Она не увидела, как тот остановился, проследил за ней взглядом,
приподнял удивлённо бровь. Его чёрные, словно ночное небо, глаза
сузились, как у хищника, который вышел на охоту и присматривал
жертву.
– Вот егоза, – услышал он рядом. – Двадцать лет, а всё
детство в заднице играет.
Незнакомец оторвался от созерцания ладной фигуры, так хорошо
вычерченной ярким солнцем.
– Ты её знаешь? – спросил он у подошедшего к нему
рыжеволосого парня.
