Ники
Ненавижу Новый год. Я вообще зимние
праздники ненавижу. Начнем с того, что именно под Новый год от отца
ушла мама. Хотя ушла — это еще мягко сказано. Она нас кинула: меня,
его, просто решила, что ей без нас будет лучше. Ну и хрен с ней. Я
старалась об этом не думать. Я каждый год стараюсь об этом не
думать, но…
— Это ты во всем виновата! — орет
Роб. — Ты! Из-за тебя все!
Я замужем чуть меньше пяти лет, и
поначалу все было нормально. То есть, наверное, не было, но когда
ты влюблена по уши, ты этого совершенно не замечаешь. В любимом
мужчине даже торчащее из жопы бревно не заметишь, не говоря уже о
соломинке. Не помню дословно, как эта пословица звучит, но с
глазами у Роба все в порядке, а вот характер оказался дерьмо.
Мы переехали в Москву сразу, как
поженились. Отец был против этого брака и сделал все, чтобы
разрушить наши отношения еще когда они только начинались. Бизнес
Роба, его клуб — все пошло по пизде. Нам буквально пришлось уехать,
с отцом мы разосрались так, что до сих пор не общаемся. Если
честно, я не общалась ни с кем из своей прошлой жизни, а в
новой…
— Я виновата в том, что ты мне
изменяешь? — уточняю я.
Получается устало. Мне не так много
лет, для кого-то возраст вообще детский. Двадцать четыре — не те
годы, в которые можно устать от жизни, но я устала. Устала быть во
всем виноватой. Устала чувствовать себя ненужной, устала знать, что
я все делаю не так — даже если все так, и даже больше.
Роб выпучивает глаза. Раньше я не
замечала, как это дико выглядит, сейчас же… Нет, он красивый
мужчина, высоченный, широкоплечий. На него западали и западают
девушки, да что говорить — я сама была такой девушкой, которая
впервые запала на его сильные руки, на харизму, на властность. На
его умение подчинять.
Все эти годы я была его хорошей
девочкой, я была только для него. Я не заводила подруг, потому что
«все они шлюхи», я не устроилась на работу, потому что «нечего там
сверкать сиськами и крутить жопой перед похотливым начальством». Я
просто перевелась, когда мы переехали, закончила универ — но даже
тогда он умудрялся говорить, что я смотрю на однокурсников, и
обвинять меня в том, что они смотрят на меня.
Хотя все это был бред чистейшей воды
(я не смотрела ни на кого, кроме него), я это принимала. Потому что
думала, что он меня любит, потому что верила, что это просто такой
характер. Потому что знала, как ему тяжело. Он уехал со мной из
города-миллионника в Москву, потому что отец испортил ему жизнь.
Бросил свой клуб, свою практику, свою частную клинику. Он был
известным врачом и известным в своих кругах бизнесменом, а в Москве
неожиданно оказался… никем.
Я понимала, что нам придется
начинать с нуля, но не представляла насколько. Поначалу Робу
удалось устроиться в хорошую частную клинику, но он оттуда быстро
уволился. Потому что привык руководить, а не подчиняться. Потом
было еще несколько мест, но все с одинаковым финалом, и в конце
концов он заработал себе такую репутацию, что его перестали
приглашать на собеседования.
В итоге ему пришлось принять условия
очередного начальства, смириться с весьма посредственной зарплатой.
Смириться с тем, что он теперь не руководитель, а рядовой врач.
Даже не завотделением, как было, когда мы только приехали.
Разумеется, он во всем винил меня. Сначала Роб это не
озвучивал.
Хотя стоило бы понять: он стал
жестоким. Жестоким физически, жестоким морально, все чаще язвил,
все чаще меня наказывал. Не так, как раньше, раньше ему нравилась
эта игра, теперь ему нравилось просто причинять мне боль, а после
жестко трахать. Хотя, может быть, и раньше все было иначе, просто
когда любишь, искренне веришь всему, искренне веришь, что любимый
мужчина никогда осознанно не причинит тебе вред и не сделает… гм,
больно сверх меры.
