Лена
Я как-то по другому представляла
нашу встречу. Точнее, я ее раньше вообще не представляла, а в
глубине души надеялась, что она никогда не состоится, но где я, а
где надежда, правильно?
Единственным цветным пятном во всей
этой тьме был серебряный кулон, затерявшийся в складках черных
одежд Адергайна. Тьма и серебро сплетались воедино, искрами
вспарывая пространство и создавая вокруг нас черную вязкую мглу, в
которой всему живому явно было не место.
Проблема была только во мне. В
смысле, я тут еще была живая. И я очень хотела такой остаться,
поэтому руку не приняла, поднялась и выпрямилась.
— Зачем вы убили овцу?
Говорят, в нестандартных ситуациях
надо мыслить нестандартно, вот Адергайн Ниихтарн — явно та самая
ситуация, и вряд ли он ждал вопрос про овцу. Но по какой-то
неведомой мне причине абсолютно не удивился и не стал менять
тему.
— Хочешь поговорить про юкку? Время
бесценный дар, Лена.
— Вы куда-то торопитесь?
— Я — нет. А вот те, кто собрался
там, — он кивнул на адептов, преподавателей и на всех, кто остался
по ту сторону жизни, — явно за тебя волнуются. Порталы они вряд ли
рискнут открывать, а вот подойти постараются, хотя, скорее всего,
пошлют за Валентайном, потому что то, что они видят, заставляет
недалекие светлые умы трепетать. Но есть несколько проблем: первая
— Валентайн занят, вторая — отсюда достаточно сложно отправить
вызов, и третья. Люциан Драгон.
От того, как он произнес его имя,
внутри все сжалось, словно меня сплющило невидимым прессом.
— Его-то как раз не остановит темная
магия. И когда он сюда доберется…
Перед глазами мелькнула картина,
которую я увидела у алтаря Горрахона. Которая до сих пор была
слишком яркой, как местная живопись. Я сглотнула.
— Что вам нужно?
— Вот это уже более предметный
разговор. Ты, Лена, мне нужна ты. Но я не собираюсь заставлять тебя
идти за мной силой, и уж тем более шантажировать твоими
друзьями.
— Тогда зачем вы здесь?
— Хотел на тебя посмотреть. А точнее
— тебя почувствовать. — Ладонь легла на мое плечо раньше, чем я
успела отпрянуть. Адергайн перемещался то ли как вампиры, то ли как
световые волны. Я только уловила прикосновение, а внутри меня
словно окончательно выключили свет. Я даже не представляла, что
образное выражение может быть настолько буквальным. Когда меркнет
все хорошее, все плохое, все становится неважным и незначительным,
и единственным, что может это заполнить, оказывается зовущая,
манкая сила Загранья.
Это длилось мгновения? Или часы?
Когда Адергайн убрал руку, я просто
хватала ртом воздух, пытаясь заново осознать себя в этой жизни.
Почувствовать, что я есть. Что я просто есть, а не рассыпалась
пылью тлена, как та несчастная юкка.
— Ты привыкнешь, Лена. Эта мощь
войдет в твое тело, и станет твоей второй сутью. Ты не просто
научишься с ней жить, ты научишься ей наслаждаться.
Вот теперь я шарахнулась назад, на
автопилоте выстраивая заклинания защиты, которым меня учил
Валентайн, и пытаясь вспомнить хоть одно толковое боевое. Адергайн
мне не мешал, он вообще больше не двигался, рассматривая меня, как
нечто занятное. Я же прекратила свои попытки быстрее, чем даже
успела доплести защиту, прекрасно понимая, она его не остановит.
Всего моего внутреннего ресурса не хватит на то, чтобы от него
закрыться.
— Почувствовали? — хрипло спросила
я: голос неожиданно сел. — Довольны?
Теперь я понимала, о чем говорил
Валентайн. О том, кто такой его отец. О том, что он
такое. О том, почему он не хочет становиться таким же.
— Доволен. Доволен, Лена. Тебе
осталось совсем чуть-чуть, и ты сама придешь в Мертвые земли.
Я с трудом удержалась, чтобы не
начать вопить в духе классического голливудского героя: «Не бывать
этому, злодей!» Вместо этого вздохнула и расправила плечи.
