Глава 1: Дорога на кладбище
Вечерняя дымка медленно опускалась на дорогу, ведущую к кладбищу. По ней медленно шёл человек неприятной наружности. Маленького роста, с пухловатым тельцем, большой кудрявой головой, оттопыренными губами и глубоко посаженными, светящимися, но неподвижными, словно неживыми глазами.
Вся округа готовилась ко сну. Люди ложились в тёплые кровати, собаки укладывались в будках, даже птицы завершали свои трели. На мир опустилась гробовая тишина. Только этот человек шаркал по дороге своими чёрными сапогами. Он знал, что, если в этом мире наступает тишина, в том, другом мире начинается веселье. Шурша сухой травой, он пересёк кладбищенские ворота. Люди уже привыкли к этому чудаку, который вечно бродил среди могил. С ним мало кто общался, и за глаза его считали дурачком. У него не было ни семьи, ни друзей. Его не трогали и даже иногда помогали продуктами и вещами. Но на погосте у него хватало друзей. Его имя стёрлось из памяти людей, и все дразнили его хозяином погоста, уборщиком могил или просто дурачком. Знаете, зачастую людская молва оказывается правдой.
Хозяин погоста медленно шёл среди могил. Жухлая трава приминалась с приятным шуршанием, будто кто-то разговаривал шёпотом. Он обходил свои владения, проверял старых подданных, поправлял покосившиеся кресты, дёргал некрасивую, по его мнению, траву и заросли могильных холмов. Долго смотрел на красивые надгробья, которые украшались жёлтыми листьями, опавшими с рядом стоящих кривых деревьев.
Но самым важным делом было записать новые могилы. Сегодня их было четыре. Каждый умер по-своему. Он достал потрёпанный кожаный журнальчик и зелёный карандаш. И скрупулёзно начал выводить буквы. Тут была и молодая девчушка, погибшая в нелепой аварии, и молодой солдат, защищавший родную землю, и двое вдоволь поживших стариков. Он записывал их номера и отмечал места их могил. Вспоминал, что слышал о погибших от жителей.
Он встал, заложил руки за спину и медленно пошёл, обходя могилы. Новенькие доставляют мало проблем, но бывает такое, что люди не хотят лежать в сырой земле и не рады своей участи. Каждому кажется, что он ещё не пожил, мало сделал и вообще есть ещё незаконченные дела.
Хозяин погоста стоял на кургане, напоминавшем опухоль, выросшую на краю кладбища. Кто знает, может, отсюда оно и началось, и тут хоронили героев или богатырей, но сейчас это был просто бугор. Солнце светило последние минуты, тени вытягивались всё длиннее, иногда врезались в могилы, а герой стоял, опершись на безымянную могилу, ожидал темноты. И вот… хлоп! Наступила ночь. Она приходит всегда неожиданно.
Кладбищенская тишь разорвалась бранными выкриками, а с кургана двинулся человек в чёрном мешковатом кафтане, на котором было нашито множество карманов, в которых что-то гремело, шуршало и кряхтело. Хозяин погоста всё так же не спеша шёл среди могил и видел то тут, то там в темноте глаза, слышался шёпот и скрип досок в земле. Кладбище просыпалось, но главным источником шума было другое.
Среди заросших кустов и чёрных пихт сидел мертвец на покосившемся надгробье. Он болтал костлявыми ногами со свисающими кусками мёртвого тела и кричал похабные лозунги:
«На камне сижу, да бабу хочу,
И чтоб не мертва, а жива!»
Делал он это забвенно и не услышал, как к нему подошёл герой:
– Чего орёшь, Петро? Сам не лежишь, так другим не мешай, нечего мне тут дисциплину подрывать. Или мне на тебя людям указать? Они быстро тебе рот песком набьют, грудь колом пробьют и перевернут гузном кверху.
Петро сидел на могиле насупившись. Был он упырём со страшной рожей, но выглядел достаточно живо, если так можно сказать. На слова про гузно обиделся, но обижался недолго, вспомнил уговор.
