– Ты в своем уме? Это же демон!
Забавно было слышать возмущение от существа, которое само
выглядело настолько жутко, что первое время мне пришлось долго
привыкать. Зеленовато-бледного, тщедушного, с остроконечными
лопухами ушей, торчащих параллельно земле, треугольной морщинистой
физиономией и здоровенным носом, напоминающим вороний клюв.
Особенно если учесть, что тот, кто стал поводом для этого
возмущения, являл собою полную противоположность и даже в таком
плачевном состоянии был прекрасен, хоть картину пиши.
Так забавно, что я не выдержала, усмехнулась. Уязвленный моей
реакцией Готто немедленно распалился еще сильнее – насмешек над
собой он не переносил.
– А ты гоблин, и что с того? – возразила, не обращая внимания,
как выдающиеся уши от гнева затрепетали и вытянулись в струнку. –
Кругом вообще сплошь и рядом нелюди. Не бросать же его подыхать на
пороге как собаку.
– Подохнет он, как же! Это де-мон, – повторил Готто по слогам и
бросил на меня один из своих особо выразительных взглядов.
Без слов умудряясь донести, что считает подобранца исчадьем зла
и источником неприятностей, а меня – великовозрастной дурехой.
Он-то мой настоящий возраст знал, хотя сама и в прошлой жизни вот
уже много лет подряд пыталась забыть эту грустную цифру. Теперь в
нее и вовсе не верилось, когда физическую юность вернули. Душой же,
по мнению моего помощника, я и так молода, даже слишком. До того,
что иногда позволяет себе отчитывать меня как ребенка.
Настороженно, будто опасаясь, что несчастный внезапно очнется и
тут же его схватит, он шагнул чуть ближе, склонился, окинул
больного пристальным взглядом и даже повел над ним мясистым носом,
зачем-то принюхиваясь. Скривился, явно сдерживаясь, чтобы не
сплюнуть на недавно вымытый до блеска пол.
Я машинально отметила тут и там пятна крови и грязи и вздохнула
– мыть придется заново. И крыльцо тоже, по-хорошему еще и землю
вокруг перекопать. Грязь до утра оставить не страшно, кроме моей
совести, вреда ничему не принесет.
Но не кровь. Мало ли, какую дрянь она привлечет за ночь. И в чьи
недобрые руки может попасть. Даже самые распоследние неряхи, пожив
в наших краях, быстро привыкают тщательно убирать следы любых
выделений организма.
А ведь я только-только дела закончила и наконец присела, впервые
за целый день...
– Хм, и правда, может и подохнет. Кто его так, интересно... Да и
начхать. Нам-то что за забота? У нас приличное заведение, а не
богадельня. Узнают, кого привечаешь, сплетен не оберешься, и не
жалуйся потом, я предупреждал!
Лежавший неподвижно подобранец вдруг вздохнул. Просто глубоко
втянул воздух и выдохнул, но даже от этого негромкого звука Готто
резко умолк и отшатнулся, косясь с недоверием и отвращением.
Губы демона дрогнули и чуть заметно приоткрылись, шевельнулись,
словно что-то прошептал беззвучно. Красивые, нежные губы, только
бледные очень, как и он сам. Еще бы, столько крови потерял, на
крыльце под ним натекла целая лужа. И продолжит терять, если срочно
что-нибудь не предпримем.
Я приблизилась, ожидая, не очнется ли, и невольно залюбовалась.
Невозможно было поверить, что передо мной злобная опасная сущность.
Нормальный молодой парень, разве что длинные волосы слишком
ненатурального цвета, темные с фиолетовым отливом как спелый
баклажан. Наверняка крашеные, да так умело. Придет в себя –
непременно надо разузнать, где и чем он это сделал, я и не думала,
что в городе такие услуги есть.
В остальном ничего необычного, тем более ни единого признака
нечеловеческой природы, я не заметила. И сложен как надо, идеально,
я бы сказала, и кровь, которой вся его одежда перепачкана, обычного
красного цвета. И лицо симпатичное – четко очерченные скулы и
подбородок, черные брови вразлет, аккуратный прямой нос с тонко
вырезанными ноздрями. Длинные ресницы плотно сомкнуты – интересно,
какого цвета у него глаза? Хорошее лицо, породистое, а кожа гладкая
как фарфор.
