Храни
Волка. История 1
Пролог
***
- Пожалуйста… Больно! Больно! Бо…ль…но… - от собственного крика
закладывает уши.
Кровь и слезы мешают видеть. Только крик и целый океан боли.
Всплеск.
Я вбегаю на крыльцо, открываю дверь…
Всплеск.
Хрип отца. Перекошенное от боли лицо. Под его грудью появляется
окровавленная лапа с длинными узкими когтями. Короткий рывок – и
лапа сжимается в кулак. Вторая лапа разрывает горло так, что голова
почти отделяется от тела.
Кровь. Вокруг одна кровь. Море крови.
Больно. Мне очень больно.
Всплеск.
- Не надо! – шепчу, умоляю. – Больно!
- Конечно, больно! – отвечает кто-то над ухом, но я не чувствую
его запаха, не могу вспомнить интонацию голоса.
Вокруг один туман. Я только слышу собственный и его голос. И
боль. Так много боли, будто вокруг нет ничего, кроме нее.
- Бо-ль-но! – кричу и плачу.
- Какая мягкая и чистая девочка! – смеется голос. – Такая
чистая, - повторяет с удовольствием, - ни волос, ни прыщей! Сейчас
будешь чуток грязненькой!
Удар. Боль. Мой крик переходящий в всхлип и хрип.
Всплеск.
Я бегу по коридору. Тусклый свет с потолка, темные узкие
переходы. И вонь. Вокруг одна кровь. Сырость и еще что-то, что я не
могу понять.
Бегу. Задыхаюсь. Боюсь до звона в ушах. Они убили маму и папу.
Перед глазами не коридор, а мама с застывшим лицом. Ее рык,
переходящий в визг. Мама и папа – их больше нет.
Бегу и слышу чьи-то голоса, чувствую их запах. От страха
не сразу получается повернуть ручку ближайшей двери. Успеваю
увидеть распятого на большом столе волка. В воздухе комнаты густая
вонь серебра и крови. У волка с задних лап содрана шерсть, кожа и
мясо. До костей содрано, но волк все еще жив и пытается
скалиться.
Кричу! На мой крик дергается волк и те, кто причиняет ему боль.
Не вижу лиц, не чую их запахов.
Удар. Боль. Много боли. Не могу дышать.
Всплеск.
- Чистая девочка стала грязной! – крик удовольствия.
Боль. Как же много боли.
Рука из груди отца.
Всплеск.
- Не надо! Пожалуйста! – умоляю.
***
Робин с явным облегчением отпустил тоненькую синюшную ручку,
которая страшно смотрелась на фоне белой простыни. В сознание
ворвались медицинские ароматы и писки разных приборов, как и
шуршание аппарата для дыхания.
Мужчина потер лицо и помотал головой, прогоняя из памяти
ощущения. Слишком много боли на одно тело.
Робин вышел из палаты, прошел несколько шагов по закрытому крылу
госпиталя, кивнул охранникам у двери, и вошел.
На койке в окружении мигающих приборов, трубок и проводов лежал
мужчина. Робин бесшумно опустился на стул в изголовье и с болью
всмотрелся в заострившееся лицо. Черные синяки под глазами,
выпирающие скулы. Серо-белая кожа. Если бы мог, Робин отдал бы все,
чтобы не видеть брата в таком состоянии.
Ноздри больного дрогнули и мужчина приоткрыл красные, слезящиеся
глаза. Робин попытался выдавить улыбку, но вышел оскал.
- Какие новости? - устало спросил мужчина.
- Никаких, - вздохнул Робин, откидываясь на спинку стула, чтобы
брату было удобнее смотреть на него. – У девчонки в голове только
боль и вспышками образы родителей. Она не помнит ни лиц, ни
запахов. Только боль.
Мужчина стиснул зубы.
- Это из-за того, что она увидела меня, - проговорил он.
- Нет, Вальтер, не думаю, - качнул головой Робин.
- Почему же?
- Думаю, это из-за того, что она – единственная кому удалось
бежать. И ее решили примерно наказать. В ее памяти даже не
отложилось, что это был ты. Она приняла тебя просто за волка.
- Твари! – выдохнул мужчина, прикрывая глаза.
Дверь снова открылась, впуская врача.
- Доктор Рун, - привстал Робин.
- Господин Хаурес, я был уверен, что найду вас здесь, - доктор
протянул руку.
- Что с девочкой? – влез в беседу Вальтер.
- Операция проведена успешно, ее жизни ничего не угрожает, -
начал доклад врач. – Только, скажите, насколько я знаю, эта малышка
из семьи Теней, так?
