Спящая в высокой траве обнажённая чумазая девица очнулась от
того, что в её бок грубо тыкалась ветка.
– Ишь, развалилась, бесстыжая! – бормотал над головой брюзгливый
старческий голос. – Совсем молодёжь совесть потеряла! Ишь, валяются
тут всякие, голыми в общественных местах! – возмущалась старушка. –
Вставай, безбожница, и убирайся, покудова сюда люди не пришли!
Девушка с трудом разлепила глаза, которые застилала белая
пелена. В голове слышался неясный шум. Речь ворчуньи звучала глухо,
словно уши были забиты пухом. В горле сильно першило, а во рту было
сухо.
Новый укол ветки в обнажённую ягодицу возмутил чужачку. Она
присела и попыталась сфокусировать расплывающийся взгляд на
источнике раздражения. «Вот ведь прилипла! Мне и так плохо, а эта
заноза всё не отстаёт, шпыняет меня, да веткой тычет!»
– У-у-у! Очнулась, бесовская рожа! Разнагишалась тут, трясёт
своими грудями, парней соблазняет, – снова завелась бабка. –
Прикройся хотя бы, охальница! Ишь, голым задом сверкаешь по всему
городскому парку!
Девушка молча воззрилась на докучливую старушенцию, пытаясь
сообразить, кем сама она является и как попала в это незнакомое
место. Обидчица что-то бубнила и размахивала царапучей корявой
веткой. Посидев немного, молодая особа осмотрела себя и досадливо
поджала губы. Она запамятовала своё имя и решительно не помнила,
как оказалась тут в таком виде. Незнакомка не припомнила местности,
а её одежды поблизости также не оказалось. Паника медленно, но
верно накатывала на девушку. В конце концов она всхлипнула и горько
расплакалась.
– Простите меня, – рыдая и заливаясь слезами, обратилась она к
бабульке. – Я не специально тут разлеглась в таком виде, –
прошептала девица, размазывая чумазыми ладошками грязь по лицу.
– Хм, – более миролюбиво отозвалась поборница морали. – И что же
ты забыла в таком виде в наших краях?
– Я не знаю, в чьих я краях и как меня зов-у-у-у-т, – плакала
навзрыд девчонка.
Любопытная старушенция подобралась к ней поближе и с интересом
наблюдала, как крупные капли из глаз девицы падали в траву, которая
тут же жадно впитывала их корнями. Рыдающая незнакомка не замечала,
как из места, орошённого её горькими слезами, взошли и распустились
яркие цветы, никогда ранее не цветшие тут.
– Та-а-а-к, детонька, – протянула бабуся. – Похоже, ты не из
нашего мира. Лесная нимфа? Или дриада?
– Откуда вы это знаете? – прекратив нытьё, заинтересованно
спросила девчонка.
Постепенно взгляд девушки прояснился, и она с ошеломлением
воззрилась на удивительное существо со странными ушами в виде
листочков, умилительно трепетавшими на ветру, и крючковатым носом с
растущим на нём росточком. Длинные космы, словно сухая трава,
спускались от головы до пят. Корявые руки были похожи на плети
кустарника с растопыренными в стороны веточками-пальцами.
– Дык ведунья я местная, кикимора болотная, Ёрничиха. Всё про
всех местных духов знаю и ведаю. И то, что ненашенская ты, мне
сразу стало понятно. Таким колдовством местные не владеют, –
сказала она, указывая на чудный цветок, колышущийся в траве.
– А про то, откуда бы я могла сюда попасть, вы не знаете? – с
надеждой спросила потеряшка.
– Э-э-э, нет, – пожав сухонькими плечами, ответила кикимора. –
Таких, как ты, я здесь ещё не видывала. Но кой-чем всё же помочь
смогу, – старушка ненадолго зажмурила свои чёрные глазки-ягодки, а
затем, распахнув их, широко улыбнулась щербатым ртом. – Сейчас и
проверим, дриада ты, али хто, – довольно хохотнула она, потирая
веточки друг об друга. – Дриады – это духи, живущие в деревьях.
Подойди к дереву и дотронься до него! Коли ответит оно тебе,
значит, ты и есть лесная нимфа.
В парке росло довольно много высоких и стройных деревьев, но к
какому из них её тянет, девушка пока не понимала. «Ладно, может, я
и не дриада. Чего раздумывать, дотронусь до любого!»
