В тот раз мне вздумалось прийти на вокзал с собранным чемоданом и сразу взять билет не глядя, куда дадут. И уже на вокзале я ощутил его – предчувствие перемен. Оно пробежало щекоткой по спине и затаилось в сердце сладким холодком. Я всегда любил поезда за то, что рядом с ними витает этот чарующий аромат приключений: терпкий запах креозота, которым пропитывают шпалы, смешанный с машинным маслом, теплой влажностью и дымом. Я сделал глубокий вдох, чтобы поскорее наполнить себя беспокойной радостью от предстоящего путешествия, а когда наполнился достаточно, выдохнул и затащил чемодан внутрь вагона. Там пахло куда как более прозаично, а именно, курицей в фольге. Я недовольно покачал головой и покатил чемодан мимо плацкартных полок до своего места.
– Добрый вечер, – улыбнулась мне очкастая физиономия соседа.
– Доброй ночи, хотите вы сказать, – демонстративно холодно ответил я.
– Кому что. Я, например, сова, – улыбнулся мой сосед, который, очевидно, не понял намёка.
Я кинул чемодан под сиденье и сел к окошку. Не люблю говорить с соседями, люблю сидеть у окошка молча и наслаждаться видами, а также своей собственной компанией. Однако никогда вселенная не посылала мне хоть сколько-то тактичных соседей, которые уважали бы чужое право немного посычевать. Этот сосед, к моему величайшему сожалению, не стал исключением.
– Вы в отпуск или по работе?
Я задумался, как бы так ответить, чтобы у соседа вообще отпало желание расспрашивать. Когда пауза неприлично затянулась, а в голову так ничего и не пришло, я осторожно сказал:
– Путешествую.
– Далеко едете?
– Взял билет до конечной, а там видно будет, – при этих словах я с подчеркнутой деловитостью отодвинул занавеску на окне.
– Ещё не тронулись. Сначала проводница пройдёт, проверит документы, – быстро протараторил сосед.
– Обычно документы проверяют после отправления, – сухо бросил я.
– Разве? Там, откуда я родом, поезд не тронется, пока не проверят все билеты. Удивительно, как по-разному всё устроено на разных участках Большой Железнодорожной Магистрали. Вы ведь не местный?
– Путешествую, – рявкнул я и уставился в окно.
– Действительно, о чём это я! По вам сразу видать – перелётная птица.
“Надо срочно подумать о чём-то очень приятном”, – решил я и стал усиленно напоминать самому себе, что половина моего чемодана была занята быстрорастворимой лапшой. Я вспомнил, какая она на вкус, как она пахнет, как здорово будет заварить её, а потом попросить у проводницы стеклянный стакан с железным подстаканником, а также пакетик с заваркой, сахар и лимон. Мне стало так тепло и хорошо, что я почти почувствовал запах лимона и дешевого черного чая – я никогда в жизни не стал бы пить такого дома, однако поездка на поезде представлялась мне немыслимой без этой дешевой бурды, заваренной в стеклянном стакане с подстаканником. Не то чтобы во время поездки я вопреки своим вкусам и воспитанию начинал любить всякую гадость, вы не подумайте… просто стеклянный стакан с подстаканником делал любой напиток волшебным. Если предположить, что необходимость пить скверную бурду, гордо именующую себя чаем, – это дополнительная цена, которую я должен заплатить за временное обладание стаканом – то будь по вашему, я готов исправно платить по счёту.
Поезд тронулся и проводник пришёл проверить наши билеты. Мой сосед заохал и полез перерывать чемоданы, а я сидел и всеми силами пытался не закатывать глаза, во всяком случае пока на меня смотрят окружающие. Когда проводник наконец ушёл, я прильнул к окошку, пытаясь разглядеть медленно плывущие за окном пейзажи. Через десять минут пейзажи сменились почти непроницаемой чернотой – увидеть можно было только звёзды, и те с трудом из-за включённого в вагоне света.
