Город Эстериум, 2140 год. Некогда красивый, большой город, наполненный парками и лесами, теперь опутан неоновыми спиралями небоскрёбов, а в воздухе витает запах озона и лжи. Здесь каждый шаг отслеживают камеры с логотипом Хроносферы – чёрный хронометр, поглощающий свет. Люди носят на висках серебристые шрамы – метки имплантов. Они улыбаются, целуются, спорят, но их глаза словно затянуты дымкой. Как будто за прозрачными зрачками скрывается кто-то чужой. Всего каких-то сто лет назад всё было иначе. Так с чего же всё началось?
Люди называли это «пандемией забвения». Сначала вирус Обливион казался безобидной игрой разума – люди забывали имена, даты, лица. Но к концу первого года пандемии мир погрузился в хаос. Улицы заполонили «пустые»: те, кто не помнил, как дышать, есть, говорить. Научные журналы пестрели заголовками: «Нейроны стираются, как файлы», «Память – новая мишень эволюции».
В первые дни люди теряли память фрагментами. Кто-то забывал, как готовить еду, другие – как пользоваться транспортом. Семьям приходилось писать инструкции на стенах: «Чтобы включить свет – нажми красную кнопку».
Позже больницы превратились в лабиринты тишины. Пациенты бродили по коридорам, шепча: «Где я? Кто я?». Дети забывали родителей, а родители – своих детей. Экономика рухнула. Деньги потеряли смысл. Города опустели, фермы забросили, потому что никто не мог вспомнить, как сажать семена. Человечество оказалось на грани вымирания.
Но доктор Артур Вейл предложил радикальное решение – Хроносферу. После того как вирус убил жену Вейла, стерев её личность за неделю, он поклялся остановить Обливион любой ценой.
Его лаборатория в подвале Университета Нейротехнологий стала бункером безумия. Здесь, среди гор схем и криокамер с мозгами заражённых, он обнаружил: вирус атакует гиппокамп – «библиотеку» памяти. Вейл вживил себе первый прототип импланта – чип размером с ноготь, подключённый к внешнему жёсткому диску. 72 часа он провёл в бреду, пока система записывала его воспоминания в двоичном коде. Когда он очнулся, то смог перезагрузить память о смерти жены. Это был успех. И проклятие.
Правительство, отчаявшееся остановить бунты «пустых», выдало Вейлу лицензию на испытания. Первыми подопытными стали смертники из тюрем. Из 100 человек выжили 12. Их импланты перегревались, вызывая галлюцинации, но память оставалась нетронутой. В отчётах Вейл назвал это «приемлемыми издержками».
Изначально Хроносфера должна была только сохранять воспоминания. Но спонсоры из корпорации «КиберНова» потребовали большего. В чипы встроили и другие алгоритмы: стирание травмирующих событий, корректировка «неудобных» воспоминаний (например, протестов против власти).
Импланты, вживлённые в височные доли, стали цифровыми ковчегами для воспоминаний. Общество разделилось: одни благодарили технологию за спасение, другие шептались, что Хроносфера – это клетка. «Вы продали свободу за стабильность», – писали на стенах повстанцы. Но их голоса тонули в гуле рекламных голограмм: « Ваши воспоминания – в надёжных руках».
К 2125 году 93% населения получили импланты. Обливион отступил, но мир стал другим. Вейл, ставший директором Хроносферы, заявил: «Мы не просто победили вирус. Мы эволюционировали». Тогда то мир и начал меняться очень стремительно. Теперь в обиход вошли:
1. Биочипы здоровья «ВитаКорп». Контролируют пульс, уровень гормонов, нейромедиаторы. – Если система фиксирует «нежелательные мысли», в кровь впрыскивается успокоительное.
2. Голограммы-манипуляторы. Рекламные проекции, подстраивающиеся под ваши воспоминания. Увидев детский смех, они покажут игрушки. Уловив следы горя – предложат антидепрессанты.
3. Синтетическая еда «Нектар-X». После краха сельского хозяйства еду печатают из биомассы. Вкус и запах настраиваются через импланты: «Хотите ощутить аромат свежей клубники? Активируйте подписку за 5 кредитов в час».
