Между мной и Славомиром оставалось не больше трех шагов. Сердце сжалось от нехорошего предчувствия. Дыхание сбилось, и я замерла в нерешительности. Смотрела жениху в глаза и не могла пошевелиться.
– Все будет хорошо, – произнес он одними губами и протянул мне руку.
Я вложила свою ладонь в его и слабо улыбнулась. Заплетенная яркими лентами коса качнулась от внезапного порыва ветра. Деревья согнулись, теряя зеленые листья. Над лесом поднялся гул, напоминавший вой оголодавшего зверя. По спине пробежал холодок. Я поежилась, но не отступила.
Славомир повел меня по брачному кругу, завершая древний ритуал. Мы успели сделать несколько шагов, когда разразилась буря. Стремительно почерневшее небо рассекали молнии, обещая приближение дождя. Ветер выл, бросаясь на деревья и гневно ломая ветки.
Природа противилась нашему союзу, но мне было все равно. Пусть даже сам Перун против, я любила Славомира и обещала ему стать женой.
Волхв трусливо покосился на небо, перестав читать брачную молитву. Люди взволнованно зашумели.
– Продолжайте, – потребовал Славомир, сжимая мою ладонь в своей.
Но случилось непоправимое. Запястье обожгло, и на светлой коже отчетливо проступила клыкастая морда волка. Я вскрикнула, разворачивая кисть, и все увидели уродливое клеймо.
Лицо жениха перекосило. Он еще колебался несколько секунд, но все-таки отпустил мою руку и попятился к остальным, оставляя меня одну среди деревьев.
– Почему? – всхлипывая потянулась я к нему.
Он дернулся и отвернулся.
– На тебе метка зверя, – торжественно объявил волхв. – Теперь ты принадлежишь ему.
Никакого зверя рядом не было, а любимый стоял в какой-то паре метров. Я еще не забыла его горячие губы и лживые клятвы любить всегда.
Почему же теперь он стыдливо отводил глаза, словно видел меня впервые?
Волхв поднял над головой посох, и толпа затихла в ожидании окончательного приговора. Я едва успела проститься с надеждой на счастливое замужество, как меня настигла куда худшая весть.
– Забава, тебе выпала честь стать невестой зверя! – провозгласил волхв сипло.
– Мама, отец, – закричала я, поворачиваясь к семье и рассчитывая на помощь.
Папа виновато опустил глаза, втягивая голову в поникшие плечи. У матери по щекам катились слезы. Губы подрагивали, шевелясь в беззвучной молитве. Младшую сестренку она прижала к себе, не позволяя смотреть на происходящее.
Двое мужчин связали мне руки и потащили в лес. Я извивалась и умоляла отпустить, но все бесполезно. Меня привязали к ритуальной сосне и оставили ждать своей незавидной участи.
Первые несколько часов я рыдала, надеясь на чудо. Пыталась кричать и звать на помощь, пока окончательно не сорвала голос. В горле пересохло. Меня нестерпимо мучила жажда, но никто не принес мне воды, словно проклятой судьбой можно заразиться. К вечеру я так устала, что впала в мутное забытье, повиснув на грубых веревках.
Когда я пришла в себя, ночь уже опустилась на землю густой темнотой, наполнив воздух прохладой и миллионами непонятных звуков. Я не видела дальше метра перед собой. Страх сковал меня сильнее оков. Дрожала всем телом, измученная усталостью и жаждой, с ужасом представляя ожидавшую меня судьбу.
Сбоку послышалось легкое шуршание листьев. Я испуганно заморгала. Сердце колотилось в груди, заглушая остальные звуки.
– Потерпи, я тебя развяжу, – произнес знакомый голос неожиданно близко.
– Отец, – радостно прошептала я, напрягая пересохшее горло.
Он освободил мне руки. Я неловко потерла запястья и едва не рухнула в траву, с трудом держась на негнущихся ногах и цепляясь за стволы деревьев.
– Идти сможешь? – спросил он требовательно, протягивая мне бурдюк с водой.
Я неопределенно кивнула, надеясь, что все проблемы остались позади.
