В межзвёздной среде галактик много
всякого мусора, там и газ, и пыль, и магнитные поля с элементарными
частицами, а отдельные её уплотнения, сжимаясь под действием
гравитационных сил, могут превращаться в звёзды.
Звёзды – это раскалённые газовые
шары, они светятся благодаря происходящим в их недрах при высоких
температурах и давлениях термоядерным реакциям. А есть другие
звёзды – они дарят свой свет со сцены, чем вызывают термоядерные
реакции в наших недрах: в сердцах и умах людей.
Они тоже образуют галактики –
гигантские звёздные системы, но в отличие от небесных светил,
которые состоят из звёзд, звёздных скоплений, межзвёздной среды,
они образуются из своего творчества, поклонников и хейтеров,
альбомов, концертов, музыкальных видео и самое главное – музыки.
Множество галактик составляет Вселенную.
Все объекты слаженно движутся
относительно общего центра масс и друг относительно друга, словно в
танце, достигая природной гармонии. Многие звёзды связаны
гравитационными силами в двойные системы или кратные, или в
скопления, насчитывая от нескольких сотен звёзд до десятков тысяч.
Они бывают малыми и большими – карликами и гигантами; красными,
белыми или даже коричневыми на разных стадиях эволюции,
перерождаются в нейтронные звёзды или умирают чёрными дырами.
Хотя отсюда мы этих бурных процессов
не наблюдаем, всё это логично и удивительным образом находит
аналогию с нашим приземлённым миром: как и небесные звёзды, артисты
слишком далеки от простых людей, до них не достать рукой, но светят
они ярко, и дарят тепло как Солнце.
Будь то Млечный Путь или другая
Метагалактика, каждая уникальна и неповторима, я чувствовала себя
частичкой этого мироздания, потерянной в пространственно-временном
континууме. И я часто воображала себя звёздочкой на небе, которая
затерялась в межзвёздном пространстве орбиты моих любимых звёзд, и
находила удовлетворение, когда писала о них выдуманные рассказы,
таким образом я дарила остальным поклонникам частичку любимчиков,
ведь каждый читатель мог поставить на главную роль себя.
Но я никогда не знала, что моё
Солнце выкатит свой румяный бок на мою орбиту и, рискуя обжечь,
позволит дотронуться до себя. Тысячи звёзд взорвутся в едином
параде безумным фейерверком, ознаменовав начало фиесты, главным
развлечением которой станет карнавал, а в сердце его будет биться
сердце моей любви – горячее и живое, беззащитное, словно
новорождённый птенец, голодное, бесконечно нежное и самое
родное.
Сидя на уютной кухне друг напротив друга: я,
делая ужасно важный вид, будто нет на свете ничего более
ответственного, чем остужать горячий чай, и моя подруга, отчаянно
жалеющая, что подав его мне, не разбавила холодной водой, -
смотрели друг другу глаза в глаза. По её взгляду становилось
понятно, что она, скорее, меня бы «искупала» в этой ледяной
водичке, причём без моего согласия, чем добродушно потратила её на
чай. Я же – знай себе да болтай дальше ногой под столом да,
старательно надувая щёки, дуй на жидкость, от поверхности которой
поднимался ароматный дымок.
Вот она моя родная сестричка! Любой
со стопроцентной вероятностью подумал бы, что я имею в виду
подругу. Любой, кто видит меня впервые, или не знаком со мной
лично. К тому же, мы с ней похожи от фразы «да вообще никогда»: у
неё длинные до поясницы пшеничные волосы с осветлёнными в
современной технологии эйртач прядками, а мои, еле доходящие до
лопаток, непослушные, кудрявящиеся, светло-каштанового цвета, роста
мы примерно одинакового, имея около двух сантиметров разницы, увы,
не в мою пользу, а цвет кожи у обеих – девственно-белый, не иначе
как, мы с нею потомки аристократов, ибо другие причины меня не
устраивают. У неё красивые светло-голубые глаза, а мои – зелень
альпийских лугов. Она всегда вежливая и знает этикет, а я… в общем,
сами скоро узнаете.
