ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
ы
Виссарион Ильич Приказов – антиквар
Шура Брик – артистка варьете
Роман Чуднов, студент Академии искусств, художник
Сергей Удальцов – друг Романа Чуднова, богатый наследник, режиссер
Гипатия Александрийская
События происходят в наши дни.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Картина первая
Комната, напоминающая антикварную, довольно большую по размерам, лавку. На стенах висят портреты исторических персо-нажей прошлых времён. Вдоль стен стеллажи, забитые вперемежку античными фигурками, древними фолиантами, театральными мас-ками Японии, Италии, Китая. На кровати, столах, подоконниках и полу – повсюду старинная утварь, посуда, подсвечники, дамские шляпки, платья, обувь… сабли, кинжалы с алмазными рукоятками; древние амфоры, чаши, браслеты… и множество других всевозмож-ных предметов давно ушедшего быта. В центре, за широким дубо-вым столом, в древнем, сильно потертом, кресле, лицом к зрите-лям, сидит мужчина лет 50-ти. На голове – пышная кипа седых во-лос, по бокам бакенбарды, внизу – усы, лицевой овал обрамляет небольшая, клинышком, бородка. У мужчины круглые, в тонкой, металлической оправе, очки. Они приспущены, держатся на самом кончике носа, так что видны глаза, на удивление молодые и задор-ные. На мужчине изрядно поношенный, сшитый из разноцветных лоскутов, лапсердак, в руках у него отвёртка. Он пытается по-чинить вышедший из строя граммофон.
МУЖЧИНА/напевает энергично/. О-о-о… ммм… бу-бу бу-у-у-у… – да -я-а-а… бу-бу… ммм… йо-о-о… хммм… та-ра-ра- буммм… би-уммм… ду-у-у-у…
Со временем становится понятно, что это Каватина Вален-тина "Бог всесильный, бог любви" из оперы Ш. Гуно "Фауст". Про-должая напевать, мужчина накручивает ручкой пружину завода, ставит граммофонную пластинку, на которую, тщательно прице-лившись, осторожно опускает головку с иглой. Звучит 4-я симфо-ния Брамса, первая часть. Начало.
Ого-го… ого-го-го-го… Заиграл, паршивец!
Мужчина вскакивает, бегает по комнате.
Он думал меня обвести, старый ворчун! Мол, не гожусь уже ни на что! Древний я, мол, сморчок, нутро моё сгнило… А как зву-чит, стервец, вы слышите? Как волнуются скрипки? Валторны как призывно трубят? И вот… вот они, виолончели, вступили, подхва-тили божественный гимн любви. С альтами вместе!
Подпевает с оркестром.
Ту-ду-у… ту- ду-ту- ду-у-ду-у-у, ту-ду-ту-ду-ду-у-у…
Да, я маленький человек. Кто меня в этом мире знает? Никто! Ров-ным счётом! Но я единственный, кто знает тайну! Гипатия Алексан-дрийская… это она… она в мелодии Брамса! Живёт, дышит, влюб-ляется, ощущает наш земной мир! Её нега, её ум, обаяние там… вы слышите эти нечеловеческие страдания души?
Мелодия сменилась оркестровыми тутти, перекличкой духовых инструментов, пиццикато струнных. Отворачивает раструб грам-мофона чуть в сторону.
Дьявольская музыка, должен я вам сказать… Нервы с корнем рвёт! Выворачивает нутро! И судьба этой гречанки – ей под стать! Что мне, казалось бы, до этой судьбы? До взглядов на мир давно ушедших динозавров духа? В том то и дело, что из-за них … этих гениев мысли, всё и началось! Не простили ей влюблённости в жизнь и высокий полёт свободного духа. Извините, я несколько отвлёкся… Судьба Гипатии – вот что стало смыслом всей моей жизни. А она – моей музой. Яркой, ослепительной звездой! Плени-тельным образом прошлого, с чем я не в силах расстаться… вот уже столько лет!
Осторожно снимает головку проигрывателя с пластинки.
Уфф… пробрало как! А вас… вас тронуло? Ну, признайтесь, – хоть чуть-чуть… самую малость? Тронуло… да?
Картина вторая
ШУРА/входит. Сбоку – бродяжья сумка, в руке – бумажный па-кет/ Тронуло, тронуло… шандарахнуло! Кого ты снова там охмуряешь? /Смотрит/. Мышей, чё ли? Или крысу эту опять… Машку?
