Глава 1. Поезд в тьмутаракань
Мне надо было затеряться где-нибудь в глуши на неопределённое время. Я купил билет на поезд и мчался в направлении города N, как обозначили бы тьмутаракань писатели позапрошлого века. Не буду заострять внимание на причине, побудившей меня к такому отчаянному шагу. Думаю, проницательный читатель всё поймёт сам. Молодой человек, без связей, но смею надеяться не глупый, когда кругом неопределённость, оставляет скромную, но достаточно уютную квартиру, и стремится забиться в медвежий угол. Чёрная куртка с капюшоном (есть в этом что-то средневековое, монашеское) придавала мне некую иллюзию защищённости, хотя бы тем, что ограничивался обзор зрения. Но, если посмотреть на происходящее вокруг, в моральном смысле, как раз от средневековья мы не далеко ушли. Также я мог мчаться в почтовом дилижансе, в монашеском одеянии, избегая знакомств, терзаясь сомнениями, проявляя чрезмерную подозрительность и загнанный в угол любопытством случайного попутчика, выдумывать истории из несуществующей жизни, путаясь в деталях и подробностях, которые, чёрт меня дёрнул упомянуть. Как вот сейчас, например, с этим словоохотливым типом, в вязаном свитере и с хитрым прищуром.
– Итак, молодой человек, куда путь держите?
Я назвал город N и уставился в окно.
– О, какая глухомань! – воскликнул попутчик, – хотя места эти не лишены провинциальной прелести. Затем выдержав хорошую паузу, назойливый человек произнёс: – Игорь Иваныч!
– Александр, – соврал я не задумываясь.
– Очень официально, молодой человек. Позвольте я буду называть вас немного короче, хе-хе! У Вашего имени много вариаций, и, если бы я знал, чем вы занимаетесь в этой жизни, я бы выбрал одну из них.
– Интересный у вас способ знакомиться, Игорь Иваныч.
– Из ваших уст это звучит как – втираться в доверие.
Про себя я отметил, что он прав, но вслух произнёс только, – Ну что вы, я этого не имел ввиду!
– Путь долгий, поэтому начнём, – сказал неугомонный попутчик и не переставая говорить, начал вынимать из кожаного рюкзака разнообразное содержимое.
– Александр – имя воинственное, – и на стол легла толстая книга в потёртом переплёте,
– История древней Греции, не интересуетесь?
– Нет, знаете ли, я не гуманитарий.
– Алекс, имя нейтральное, подойдёт кому угодно, даже не гуманитарию, – и на обложку был положен очешник, – но история, это предмет, который будет интересен любому, – заключил любитель античности.
– Если вам действительно интересно, я изучаю экономику, – опять соврал я.
– О! Здесь больше подошло бы имя Шура. Но, это слишком домашнее имя. Так вас мог бы называть близкий друг, каковым я не являюсь. Впрочем, как знать, – и на столе появилась бутылка Хеннесси.
– К сожалению, не могу вам составить компанию, – парировал я незамедлительно.
– От чего же? – удивился попутчик.
– Причина тривиальная, я не пью!
– От такого коньяка отказаться невозможно! – и на поверхности купейного столика оказался футляр, из которого были извлечены два хрустальных бокала.
– Что это? – удивился я.
– Я вижу, как у вас загорелся глаз! – и вот уже донышко бокалов покрыла янтарная жидкость. – Это каноничный снифтер! Допустим вы не пьёте, но вам ничего не мешает поднести бокал к носу и насладиться ароматом.
Сомелье подал мне сосуд, и я склонился над ним.
– Чувствуете нотки сухофруктов, шоколада и пряностей?
– О, да! – прошептал я и осёкся…
– Теперь, я с полным основанием могу обращаться к вам – Саша. Но, если вы оставите все ваши условности в стороне и сделаете крооохотный глоток этого волшебства, то будете награждены долгим послевкусием грецкого ореха, винограда и агавы… За окном мелькали ели, окрашенные золотистым сиропом заходящего солнца. Речь моего соседа по купе лилась и плескалась, как ручей и его, казалось, невозможно было прервать. Мы посетили множество городов античного средиземноморья, солёные волны плескались у наших ног и мой экскурсовод, в доказательство своей правоты, что мы находимся именно в том месте, о котором он только что рассказывал, стучал указательным пальцем, на котором поблёскивал перстень, с неизвестным мне красным камнем, по овальной карте Геродота.
