От волнения в животе был холод. От запаха пудры, низменных желаний и дешевой помады мутило. Но отступать нельзя.
Я нервозно поправляла кружево на корсете, пытаясь хоть немного прикрыть грудь и стараясь не думать о рюшах, громко называемых юбкой, что едва ли прикрывали попу. Мои щеки горели от стыда, но я не видела иного выхода. Особенно когда перед глазами стоит бледное осунувшееся лицо брата.
Ва́лери уверяла, что под маской меня никто не узнает. Наши золотистые волосы похожи, а игра света на сцене сделает неузнаваемым все остальное. И все же было просто невозможно не волноваться перед выступлением в борделе! Одна ошибка – и моей репутации конец.
Я в который раз бросила встревоженный взгляд за тяжелые, пыльные, бордовые бархатные кулисы. В зале не было свободных столов. И все эти мужчины вскоре будут оценивающе смотреть на меня, представлять меня обнаженной в своих объятиях… Я тут же почувствовала себя липкой и грязной, хотя ко мне никто даже не прикоснулся.
Наверное, я помутилась рассудком, согласившись на эту авантюру. От страха в ногах разлилась слабость, мне захотелось убежать, пока не поздно. Но дома ждал мучающийся от боли брат. Нет, он не упрекнет меня, если я скажу, что достать деньги не удалось. Но его кроткий, полный боли и страха взгляд прожжет дыру у меня в сердце. Потому я не позволила себе отступить.
Заиграла знакомая мне музыка, и я сделала свой первый шаг к падению. Так я назвала этот момент для самой себя. Но куда деваться, если на лекарства нужны деньги?
– Ты справишься. Ты – должна! – подбадривающе шепнула сама себе.
Сцена утопала в полумраке. Я дошла до пятна света, в котором стоял высокий стульчик, и изящно присела полубоком – как научила меня подруга. Одна ножка согнута в колене, вторая выставлена вперед, легкий прогиб в пояснице и соблазнительный наклон, демонстрирующий ложбинку между грудей. Какой же стыд! Дальше я заученно улыбнулась ярко подведенными губами и открыла ротик, издавая сладкий стон.
Мужчина за передним столиком нервно заерзал. Кажется, я делаю все правильно. Но отвлекаться мне было некогда. Я должна была безупречно отыграть эту роль, чтобы ставки на сегодняшнем аукционе неприлично взлетели.
Вступительный проигрыш закончился, и я взяла первую чувственную ноту. У меня был удивительный чарующий голос – мое достояние и гордость. Но жестокие обстоятельства вынудили меня использовать его столь низменно.
В то время как другие девушки на вечернем аукционе старались привлечь к себе внимание танцами, пластикой или игривыми сценками, я выгодно отличалась, очаровывая голосом, рассказывая историю страсти и падения. Я совершила всего несколько движений, пару раз сменила позу и на последней ноте взмахнула руками, но при этом почувствовала, что зацепила немало здесь присутствующих мужчин. Оставалось только надеяться, что мне не показалось под влиянием собственных эмоций.
Наш план с подругой был прост: я пою, привлекая внимание посетителей и набивая цену, она же развлекает клиента в постели, а сумму мы делим пополам. Для Ва́лери это была обычная работа, она была штатной куртизанкой этого заведения. Но девушка не обладала выдающимися талантами и всегда оставалась без клиентов в дни аукциона. А с моей помощью у нее появлялась возможность хорошо сегодня заработать. Так что мы обе были в плюсе.
Закончив пение, я выдержала паузу, а затем неспеша удалилась со сцены, не бросив даже последний взгляд через плечо. Я планировала создать образ таинственной незнакомки, уверенной в себе примы, попавшей сюда случайно и нисколько не интересующейся мужским вниманием. Это должно было подстегнуть интерес, вызвать острое желание обладать!
