Пролог
Оранжевые мазки разбавили посветлевший край неба, предвещая
скорый рассвет. Запели птицы, застрекотали кузнечики, зажужжали
пчелы, роса обозначилась прозрачными слезами на яркой сочной
зелени. В поле появились широкополые соломенные
шляпы драконов, которые поднимались ни свет, ни заря и шли
работать.
С холма хорошо просматривались владения Дерека, и Маша привыкла
наблюдать, как просыпаются обитатели замка и сама природа, прогоняя
ночную прохладу и тьму. С веранды открывался вид и на сам двор, и
на окна хозяйских спален, сейчас плотно зашторенных.
Она практически не спала этой ночью, как всегда в последние
несколько дней, спасаясь от духоты и тесноты собственной кровати в
уютном кресле-качалке. Только здесь, окутанная складками мягкого
шерстяного шарфа и убаюканная ночными шорохами и завываниями ветра,
Маша проваливалась в забытье, длившееся, однако, не так долго, как
хотелось бы. В голову лезли страхи за сына, перемежаясь
с воспоминаниями о том, что им пришлось пережить за последние
восемнадцать лет: от рождения и до совершеннолетия Драко.
Появление на свет ребенка стало для Маши спасением, вторым
дыханием, смыслом жизни, а сам Драко – центром мироздания. Она
дышала только благодаря его смеху, улыбалась тогда, когда улыбался
он, но никогда не плакала, потеряв возможность через слезы
отпускать собственную боль. Теперь ее сыну
исполняется восемнадцать лет, и Элана сообщила, что забирает
Драко для обучения в академию, словно этот вопрос давно решился без
ее на то ведома.
Маша посмотрела на собственные тонкие кисти рук, прозрачную кожу
и синий узор венок. Несмотря на жаркое солнце Восточного
континента, она никогда не загорала и тем более не сгорала,
оставаясь "фарфоровой куклой", как ее окрестили местные жители. За
все восемнадцать лет Маша ни с кем и не сдружилась, кроме
Дерека, предпочитая все свободное время тратить на заботу о Драко и
долгие пешие прогулки. Так и протекала ее жизнь на Восточном
континенте, разительно отличаясь от той, что она знала
раньше.
«Ты слишком сильно его опекаешь, Маша. Вспомни о предназначении
Драко, о том, что он призван спасти мир от черных драконов!» -
повторяла Элана при каждом удобном случае, но Маша не желала
слышать правду, не хотела даже думать о черных драконах, лишивших
ее счастья, любви и мужа.
Элана быстро приспособилась к климату Южного континента,
приобретая к смуглой коже ровный стойкий загар, гордую осанку,
округлые бедра и прямой немигающий взгляд, который Маше с годами
стало трудно выносить. Волосы Элана отрастила ниже
талии, небрежно перевязывая лентой или собирая в высокий "пучок",
открывая длинную шею, четкую линию скул и волевой подбородок. Маша
завидовала умению подруги находить общий язык с окружающими ее
драконами и драконицами, дарить радость одной своей улыбкой,
ободрять кивком головы, лечить раны добрыми словами. Она сама
больше не могла ничего из вышеперечисленного, сторонясь знакомых и
избегая встреч с горожанами. Элана обзавелась обширным кругом
знакомств, оставаясь подругой Маше лишь на словах.
Когда-то давно они действительно общались с теплотой и радушием,
но те времена прошли. Теперь Маша испытывала к драконице такую
жгучую зависть, стыдясь собственных чувств и с неприязнью
обнаруживая присутствие Эланы в замке. Только потому, что
Дерек приглашал девушку погостить, являясь полновластным главой
Поднебесного клана, Маша выходила встречать ее с улыбой на губах
.Только из правил приличия и из любви к ее дочери - Дейлы!
Маша приложила ладони к глазам, больно надавливая на веки. Вот
откуда родилось это нелицеприятное чувство зависти. Однажды она
осознала, что у Дей есть отец и мать, а у Драко только она. Ее
семейному счастью раз и навсегда пришел конец, когда черные
драконы лишили ее опоры под ногами, отобрали у нее мужа, а у Драко
- отца. Гордый дракон с черными волосами, собранными в хвост,
обжигающим взглядом, стойкими убеждениями и непокорным характером
пал случайной жертвой в битве, которой не начинал. Черты его лица
со временм превратились в четкий образ мученика, и Маша упивалась
той болью, которые приносили воспоминания о ее Драко, понимая, что
смерть мужа не является виной Эланы и Вольного, но раз за разом
убеждаясь в обратном.
