Индиана Джонс. Путешествие по следам героя

Перед посещением кинотеатра настроение у меня было скептическим. Я очень хорошо это помню. С момента премьеры фильма «Индиана Джонс и последний крестовый поход» прошло почти два десятка лет, и, честно говоря, я очень сомневался, что Стивен Спилберг сможет превзойти тот кинематографический шедевр в попытках оживить своего, как мне казалось, дряхлеющего героя. Риск разочарования усиливали и другие факторы, буквально витающие в воздухе. Мне было уже не восемнадцать, а тридцать семь лет; я был семьянином, писателем на полной ставке, я безуспешно искал Грааль и Ковчег в своих книгах и смотрел на жизнь совсем по-другому. Но именно тогда произошло маленькое чудо, о котором я хочу вам поведать: едва лишь ветер скинул шляпу Индианы на пыльную землю Зоны № 51 и покатил её, как я забыл обо всех своих опасениях и полностью погрузился в новое приключение любимого персонажа. Большой экран оживил не только самого Инди, но и того ребёнка, который пару десятилетий назад смотрел на него с открытым ртом и распахнутыми глазами. Того самого Хавьера, с которым мне так не хотелось расставаться.

Да, я знаю, что фильм «Индиана Джонс и Королевство хрустального черепа» на момент своего выхода разочаровал многих зрителей – в любом кинотеатре всегда найдутся жалобщики, – но в действительности новая часть эпопеи вовсе не стала фиаско, которого я опасался. После премьеры в Каннах она стала самым кассовым фильмом саги (786 миллионов долларов) и доказательством того, что архетип археолога-авантюриста так же жив, как и в замечательные восьмидесятые, в эпоху «Инопланетянина», «Балбесов», «Назад в будущее» и «Звёздных войн».

Той весной 2008 года я вышел из кинозала со смесью эйфории и удивления. Эйфории от того, что фильм вернул нам Индиану Джонса, который всё ещё умеет обращаться с кнутом. А удивлением – от того, что Спилберг решил отразить в его образе некоторые из своих самых навязчивых творческих идей, которые, что любопытно, вот уже много лет являются и моими. В телесериале «Похищенные» (Taken) 2002 года уже фигурировала летающая тарелка, якобы потерпевшая крушение в 1947 году и доставленная на авиабазу Розуэлл; и вот её призрак появляется в первых же минутах нового фильма. Я буквально задрожал в кресле, вспомнив, как эта загадочная и противоречивая история в своё время заставила меня, девятнадцатилетнего, отправиться на юго-запад США в поисках последних оставшихся в живых свидетелей этого «крушения НЛО». Сможет ли доктор Джонс разгадать эту тайну? Но помимо неё в «Хрустальном черепе» нашли своё отражение и страх перед ядерной войной в годы холодной войны и отголоски различных историй о том, как нашу Землю в глубокой древности, возможно, посещали внеземные существа – истории эти служили для меня ещё одним неиссякаемым источником фантазий.

Я никогда бы не подумал, что нашему столь благоразумному профессору, убеждённому в том, что «крестик» никогда не обозначает место для раскопок, придётся лично расследовать одну из самых противоречивых исторических гипотез XX века – так называемую теорию палеоконтакта, как её напыщенно величают в наши дни. Эта теория была популяризована в 1968 году швейцарским журналистом Эрихом фон Дэникеном, увлекавшимся древними цивилизациями; в частности, она утверждала, что люди на Земле возникли в результате искусственных генетических манипуляций, а содержащиеся в священных текстах разных народов мира рассказы об «огненных колесницах», «сияющих существах» или «летающих богах» представляют собой лишь неуклюжие метафоры, придуманные нашими предками для описания вступивших с ними в контакт инопланетян.