- Демоны! Демоны иду-у-ут! Дем…
Истошный вопль оборвался, утонул в нараставшем гуле. За окном
что-то ярко вспыхнуло, и огненные блики заплясали по комнате.
Страшно!
Лиянна прижала к себе куклу и тихонько заплакала.
- Ч-ч-ч, - бросилась к ней мама, - тихо, тихо, моя
маленькая…
Обычно теплые и нежные, в этот раз пальцы матери были словно
шершавые сосульки, которые так часто появлялись на крышах домов в
их поселке.
Подхватив Лиянну на руки, мама метнулась к остывшей печке и,
достав кочергу, с силой ткнула в один из кирпичиков.
Под половиками что-то хрустнуло.
Мама упала на колени и принялась шарить руками, выискивая
непонятно что. А крики за дверью становились все громче. Лиянна
слышала детский плач, а еще стоны и злое рычание… От этого зубы
мелко стучали, а щекам стало совсем мокро.
- Давай же, давай, - всхлипывала мама, нажимая на доски
пола.
Но зачем?
Спросить Лиянна не решалась, только крепче прижимала к себе
куколку. Половицы опять хрустнули и внезапно разошлись в стороны,
открывая темный лаз.
- Мама! – вскрикнула обрадованная Лиянна, но тут же
притихла.
Почему мама такая бледная? И улыбка словно приклеенная! Дрожит,
ломается… Нет, мама так никогда не улыбалась.
- Доченька, слушай меня внимательно, - зашептала срывающимся
голосом. – Сейчас… Сейчас ты спрячешься, ладно? Вот, возьми это… -
в руки Лиянна ткнулся бурдючок с водой и мешочек сухарей. – Возьми
и пей понемножечку, хорошо? – опять шепнула мама. – И постарайся
сидеть здесь как можно дольше, пока… пока тихо не станет,
ладно?..
- Мама!
Но рот закрыли ледяные пальцы матери.
- Ч-ш-ш-ш, слушай меня! Слушай и делай, как я говорю! Пить по
глоточку, поняла? Есть тоже немножечко, но чтобы голода сильного не
было. Как… как прошлой зимой, помнишь? Хорошо… И тихо! Что бы ни
случилось, сиди тихо! А я… я постараюсь прийти…
И мама ее поцеловала в лоб. Прижалась губами крепко-крепко, а
Лиянна зарылась лицом в светлые, пахнущие дымом и хлебом волосы и
сжала пальчики что есть сил.
- Мама, мамочка…
За окном истошно взвыл Зорко - их
пес.
Мама судорожно охнула и впихнула Лиянну в темный, пахнущий
плесенью и мышами подпол.
- Люблю тебя, - последнее, что услышала она от мамы, прежде чем
доски встали на место…
Ну а потом…
Темное пространство наполнил звук ломавшейся двери и яростный
рык. И стоны, глухие удары, треск ткани и…
***
Лиянна распахнула глаза.
Сердце колотилось в груди испуганной пташкой, а над головой
тонул в сумраке бревенчатый потолок землянки.
- О, Великий… - прошептала искусанными губами, изо всех сил
сжимая куколку.
Дурацкая детская привычка – спать с тряпичной, замусоленной и
перештопанной ветошью, бусинами вместо глаз и жидкой косичкой.
Но это ее кукла… Мама собрала из лоскутков, хоть и не
очень красивую, но бесконечно любимую Зу. Лиянна сама не помнила,
почему так назвала куклу. Да и какая разница? Этот комок лоскутов и
ниток помог маленькой девочке пережить ад на земле.
Ну и старая Галла тоже. Единственная, кто остался в живых после
атаки демонов.
- Чтоб вы сдохли, твари, - прошептала Лиянна и рывком спрыгнула
с лежанки. – Зорко! – позвала дремавшего у камина пса.
Нет, это была не та собака, которая однажды стерегла дом
охотника Вирга и его семьи. На четвертом году жизни в землянке
старая Галла приволокла еще одного жильца – смешного крутолобого
щенка неизвестной породы.
Сказала, что услышала писк в кустах, когда возвращалась из
города. Полезла – а там мешок с кутенками. Трое уже сомлели, а один
– темно-серенький - трепыхался из последних сил. Ну старая Галла
его и пожалела. Завернула в тряпку, сунула под плащ да в землянку
приволокла.
Лиянна была рада, конечно, но… кормить-то чем? Щенок молочный,
слабенький. А у них из пищи ягоды да клубни, ну и дичь иногда - при
удачной охоте.
