Высокий темноволосый мужчина вошел в
подземный зал, полный теней и клеток, в которых они томились, —
зачарованных зеркал. Приложив ладонь к узорчатой раме одного из
зеркал, страж замер в ожидании и не отнимал руки, пока по раме не
заструились, мерцая, колдовские символы. Белесое марево в
зазеркалье начало густеть, постепенно приобретая очертания женской
фигуры. А когда туман рассеялся, взору стража явилась та, что уже
давно жила в его мыслях, владела его сердцем.
— Никак соскучился по мне, милый? —
Женщина потянулась, мягко, с кошачьей грацией и прильнула к
зеркальной глади. Провела ладонью по такой хрупкой на вид преграде
и промурлыкала: — Мой любимый муж, маркиз де Шалон дю Ноайли, я
тоже по вам скучала.
Страж молчал, неотрывно глядя на
рыжеволосую красавицу. Сегодня она предстала перед ним во
фривольном шелковом платье. Обнаженные плечи, узкий корсаж,
подчеркивающий тонкую талию и пышную грудь, в ложбинке которой
поблескивал кулон из турмалина. Такой же зеленый, как и ее
глаза.
Еще совсем недавно красоту Серен
воспевали все трубадуры Вальхейма. Еще совсем недавно…
Она была жива.
— Не желаете меня освободить, сударь?
— игриво повела плечиком кокетка. — Мне одной здесь так одиноко.
Так тоскливо, — по-детски надула и без того пухлые губы. — Да и
вам, судя по вашей постной физиономии, тоже живется несладко. Я бы
с удовольствием скрасила ваше унылое существование. Только
освободи, — посмотрела на стража с плохо скрываемым
нетерпением.
Мужчина грустно усмехнулся.
Демоническая сущность его покойной
жены. Прекрасная с виду и ужасающая внутри. Сколько раз Моран готов
был поддаться искушению и уступить сладким уговорам. Тени в
зеркалах умели искушать, могли с легкостью затуманить разум.
Именно потому стражам запрещалось
бывать в Альнее. А он, рискуя всем, уже не раз нарушал этот запрет.
Лишь бы увидеть ее снова.
Обмануть себя хотя бы на несколько
коротких минут.
— Я освобожу. Но не тебя. Ее, — тихо
проронил он, любуясь женой.
Вернее, той, что была так на нее
похожа.
— Ты еще безумнее своего отражения,
страж! — расхохоталась первая красавица Вальхейма. — Безумнее всех
нас!
Тени в зеркалах, будто с ней
соглашаясь, взбудоражено зашептались. Захихикали и заскреблись, со
злостью и отчаяньем проводя когтями по зеркальной поверхности своих
темниц.
Шелк платья постепенно истаивал,
превращаясь в изумрудную дымку, не способную скрыть манящие изгибы
столь желанного для него тела.
— Цена такого колдовства может быть
очень высока. Да ты и сам это знаешь… — Мгновение, и от наряда не
осталось и следа. Девушка соблазнительно выгнулась, заведя руки за
спину, упиваясь своей властью над стражем.
Словно зачарованный, Моран шагнул
ближе, желая ощутить тепло ее нежной кожи, пропустить через пальцы
медовые локоны жены.
Сознание заполнял вкрадчивый, едва
различимый шепот:
— Тебе не нужен никто, кроме меня.
Освободи меня, любимый…
— Моран!
Страж встрепенулся, услышав за спиной
громкий оклик, и спешно отдернул руку от зеркала, тотчас
подернувшегося рябью. Ангельское личико девушки исказилось гримасой
злобы и разочарования.
— Тебя не должно быть здесь. —
Заметив, что с маркизом что-то не так, Касьен нахмурился и ускорил
шаг. — Ты только зря себя изводишь. Она — не Серен. Зачем нарушаешь
правила? Рано или поздно ее все равно придется отпустить.
— Сделал то, о чем я тебя просил? —
проигнорировав увещевания друга, мрачно проговорил Моран.
Страж бросил на пленницу последний
взгляд. Из искусительницы в одно мгновение та превратилась в мегеру
и теперь с отчаяньем билась о магическую преграду, отделявшую ее от
мира живых. Мужчина приложил ладонь к символу, мерцавшему на раме,
и исходящее яростью отражение заволокло туманом.
