Я прижалась лбом к холодному стеклу
черной тонированной машины. За окном, смазываясь в одну неясную
картинку, мелькали деревья незнакомого густого леса. “Меня же учили
не садиться в машину к незнакомым людям, ну и куда меня теперь
везут?” - запоздало подумала я. Отчаяние смешивалось со страхом,
заставляя сердце быстро колотиться.
За день до этого…
На лицо падают холодные капли
осеннего дождя. Я лежу на скамейке у входа на кладбище. Мои глаза
закрыты. По щекам медленно стекают слезы, смешиваясь с дождинками.
В голове совершенная пустота. И только сердце сжимается от
нестерпимой боли и отчаяния, доказывая, что я все еще жива. А лучше
бы умерла. Вместе с ней. Я посмотрела на маленький кулончик в своей
руке - единственное, что от нее осталось - и слезы закапали с новой
силой.
- Лиса!
Я раздраженно зажмурилась еще
сильнее. Никого не хотелось ни слышать, ни видеть.
- Лиса! - Дамиан тяжело дышал от
быстрого бега. - Хорошо, что нашел тебя.
Конечно нашел, будто не знал, где
искать! Это скамейка почти стала моим домом. Уже неделю я валяюсь
на ней, как еще один труп, который забыли закопать в землю,
возвращаясь к ненавистному отцу лишь переночевать и поесть. Мама
умерла две недели назад от продолжительной болезни, которая
преследовала ее с самого моего рождения. Врачи говорили, что роды
забрали у нее слишком много сил, и это подточило ее здоровье. За
это я ненавидела себя. Но еще больше я ненавидела отца. Уж не знаю,
как мама вообще вышла за него замуж, только на моей памяти я
никогда не видела ее счастливой с этим человеком. Отец любил
прикладываться к бутылке, зарабатывал мало, и изводил маму своим
тяжелым характером.
В первые три дня после похорон я
просто плакала, валяясь на своей кровати в темноте. Потом отец,
вращая белками мутных от алкоголя глаз и брызгая слюной, заорал,
чтобы я немедленно приступила к домашним делам и перестала
пропускать школу. Когда он поднял руку, чтобы хорошим шлепком
убедить меня выполнить его приказ, я убежала. Выскочила из дома в
чем была и долго бродила по пустынным окраинам нашего маленького
городка. Наконец, ноги сами вынесли меня к кладбищу. Видеть мамину
могилу не хотелось. Я просто легла на скамейку у входа и пролежала
так до вечера, пока на ночном небе одна за другой не зажглись
звезды. Осенний пронизывающий ветер трепал мои черные густые волосы
и залезал под тонкую кофточку. Но мне не было холодно. Мне было все
равно.
Ночью, пока отец спал, я пробралась
через чердачное окно к себе в комнату, а утром уже снова лежала на
кладбищенской скамейке. Днем я возвращалась поесть. Отец был на
работе. Он даже не искал меня, не интересовался жива ли я. Но
сегодня был выходной, и домой не хотелось.
- Лиса, вставай немедленно, и
возвращайся домой! - Дамиан навис над скамейкой.
Я села и раздраженно выдохнула:
- Доми! Ты у моего отца на
побегушках? Я не хочу его видеть.
- Да не ищет он тебя! Не по его
просьбе пришел, уж точно, - буркнул Дамиан, - возле твоего дома
стоит пять черных бронированных мерсов!
Я недоверчиво нахмурила брови.
Неужели папаша перешел дорогу какой-то важной шишке? Да не,
невозможно. Где он и где важные шишки. Они даже не пересекутся на
этой планете. Я равнодушно пожала плечами и снова улеглась на свою
лежанку.
- Они приехали за тобой, Лиса!
- Доми! - Раздражение накапливалось.
- Не неси ерунды, и не мешай мне умирать. Мне плевать, кто это, и
чего хотят.
- Алисия! - Дамиан был чертовски
упорным, если чего-то хотел. Мы с самого детства жили по-соседству
и знали друг друга, как облупленные. Вместе ходили в школу и на
секцию айкидо. Если Дамиан ставил себе цель, его даже бульдозер не
свернул бы с пути. - Я все равно не дам тебе умереть. И вообще, я
уже сказал тем людям, что знаю тебя, и обещал притащить домой.
