* * *
– ЯРОСЛАВ —
Лёгкий полумрак ресторана прятал от других посетителей моё мрачное лицо, но не от Эмиля.
– Ты какой-то хмурый. В чём дело, Яр?
Сложно просить о таком, но надо. Набрался храбрости и произнёс:
– Соблазни и переспи с моей женой, Эмиль. И влюби её в себя.
Мой голос прозвучал глухо и как-то неуверенно, будто я сам от себя не ожидал, что на самом деле это скажу.
Друг посмотрел на меня как на идиота.
– Шутка несмешная, Яр.
– А я и не шучу… – прошептал я.
Эмиль замер. Мы долго молчали. Он думал, что я скажу, будто пошутил.
– Стоп. Ты реально хочешь, чтобы я соблазнил Алину? Твою любимую жену? Женщину, которая тебя боготворит и обожает? Нет. Ты точно шутишь. – Голос друга, всегда спокойный, прозвучал взволнованно.
Я сделал глоток. Горло обожгло, лёгкие свело. Ирония. Рак лёгких. Четвёртая стадия. Даже мой любимый односолодовый мне теперь враг.
– Нет, Эмиль. Не шучу. У меня осталось шесть месяцев. Ну, плюс-минус. Врачи говорят, мне ещё повезло.
Он выругался. Резко, грубо. Я впервые видел, как у него дрожат руки.
– Когда ты узнал? Почему мне не сказал?
Пожал плечами и горько улыбнулся другу:
– Сам недавно узнал. Так что… Просто пойми, я не хочу, чтобы моя любимая наблюдала, как я гнию на глазах. Как я кашляю кровью. Как превращаюсь в развалину.
С силой сжал руку в кулак.
– Алина не знает? – спросил Эмиль, но тут же сам и ответил на свой вопрос: – Конечно, не знает, иначе бы ты не просил меня… о таком…
В груди болело. Хотелось… много чего хотелось.
– Она через неделю улетит одна на море. Мы с ней планировали вместе, помнишь? А теперь я буду «в командировке». А на самом деле, – я улыбнулся горько, – буду отдыхать в онкоцентре. С трубкой в вене, в объятиях химии…
– И ты хочешь… – он осёкся, – ты хочешь, чтобы я полетел вместо тебя?
– Я хочу, чтобы ты там оказался «случайно». Понимаешь? А там дело техники. Ты умеешь обращаться с женщинами, Эмиль. Тем более, я сделаю так, что она на меня сильно обидится, если вообще не возненавидит… Сделаю так, чтобы она подумала, будто у меня любовница…
Друг вскочил с места, отошёл, потом вернулся. Он нервничал. Я знал его, как свои пять пальцев. Он метался между моралью и… любовью к моей жене. Для него это был шанс.
Он вернулся и сел обратно.
– Ты заберёшь у неё право знать, Ярослав. Ты заберёшь у неё время. Эти шесть месяцев жизни с тобой, она ведь тебя так любит. Ты отнимешь у неё шанс проститься с тобой. Быть рядом. Что ты творишь, а? Это же… это же ад какой-то! А мне что потом делать? Я возненавижу себя за эту подлость, Яр! А Алина? Она узнает, что я знал…
– Она поймёт… Простит…
Эмиль тряхнул головой, горько рассмеялся и произнёс сдавленным тоном:
– Яр… Как же так? Тебе всего сорок… Вы женаты всего пять лет и даже детей не успели сделать… А ведь ты мог бы ей дать ребёнка, оставить после себя про…
– Нет, – оборвал его на полуслове, – никакого продолжения. Этот вид рака – он наследственный. Мой дед и мой отец от него умерли. Я не хочу, чтобы и мои дети пострадали от этого недуга. Пусть на мне всё и оборвётся. А дети у Алины будут. Ты ей их дашь.
Я с силой сжал руку в кулак и сказал резко:
– Эмиль, я хочу, чтобы она смеялась. Влюбилась. Чёрт, пусть она обижается на меня за эту внеплановую «командировку». Пусть потом ненавидит, что я не сказал правду. Но только не плачет каждый день у моей кровати. Ты сделаешь это для меня?
Он уставился в стакан, будто там можно было найти ответ.
– Почему я, Яр? Почему не кто-то другой?
Я выдохнул. Медленно.
– Потому что ты всегда её любил. И до сих пор любишь. И ты сделаешь её счастливой.
Он посмотрел на меня резко.
– Ты знал?
– Всегда знал. Но ты был порядочным. В словах, делах. Никогда не переходил черту. А теперь… – горло сжало, я зажмурился на миг, чтобы не показать свою слабость. Потом договорил: – Теперь, может, это шанс. Для неё. Для тебя. Для вас.
