Давая советы и проводя
многочисленные тренинги на тему, как сохранить семью, удержать
мужа, быть единственной в его глазах, как сделать так, чтобы
семейный очаг не гас, я и подумать не могла, что спустя время нашей
идеальной семейной жизни придет конец. Давая клятвы перед Богом и
иконами святых, в старой церквушке, без свадебных нарядов и гостей,
мы даже кольцами не обменялись, потому что их не за что было
купить. Мы приобрели их позже. Но тогда мы были безмерно счастливы.
Нашим богатством была любовь и вера в светлое будущее. Совершая
священный обряд, клялись, что будем преодолевать все беды вместе.
Давали обещание, что не станем, как наши родители, молча держать в
себе обиды и все, что нас тревожит, откладывать в долгий пыльный
ящик.
Говори, только не молчи. Молчание
постепенно убивает все.
«Вместе. Всегда. И везде» — это был
наш девиз.
Но я пытаюсь вспомнить, в какой
момент... Боже, когда?.. Ну когда же наши уста перестали излагать
правду? Поймав минуту молчания?
Сейчас, стоя на пороге нашей
квартиры, в тонком весеннем плаще, под которым лишь откровенное
кружевное белье от Victoria’s Secret в честь воссоединения нашей
семьи после долгой разлуки, и сжимая бумажным пакет с выдержанным
вином и шоколадными конфетами из нашей любимой кондитерской, я
понимаю, совет нужен именно мне. Опытной свахе города и по
совместительству семейному психологу. Потому что ни на одном
тренинге вам не дадут попрактиковаться, как повести себя в такой
ситуации.
Слушаю, как ускоряется мое сердце, и
ощущаю, как мало вдруг осталось сил, чтобы сделать одно
дыхание.
Измена за дверью! Неужели это
правда? Спускаюсь с каблуков, делаю бесшумный шаг вперед по
коридору.
Я вернулась на день раньше, чем
планировала, из соседнего города, после долгого обследования,
которое показало, что я наконец победила эту проклятую болезнь, и
параллельно изнуряющей работы онлайн. Гнала машину, не
останавливаясь, сокращала километры, чтоб оказаться здесь и
сейчас.
— Игореша, — женский голос доносится
из нашей спальни.
Останавливаюсь.
Смотрю на свое отражение в
зеркале.
Там мой муж? Сглатываю колючий ком.
Как мне его назвать сейчас? Сволочью, трусом или убийцей, который
медленно убивает меня сейчас?
Плохо вижу, все как-то размыто
стало. Или я сейчас пьяна? Это разыгравшаяся фантазия, как в
дурацком анекдоте? Или, может быть, я ошиблась квартирой? Но все
говорит об обратном.
Голос своего мужа я не спутаю ни с
кем, и запах его парфюма — тоже. Только не знаю, сколько мне нужно
еще секунд, чтобы принять под мужские стоны и женские крики факт
предательства?
Ворваться и устроить скандал? Или
выйти по-тихому на лестничную клетку и вернуться завтра? Как и
планировалось? Продолжать жить в идеальной лжи? А что дальше?
Душа трескается, как тонкий лед.
Сдерживаю слезы. И что же мне делать? Поднимаю с пола рубашку, по
привычке вдыхая ее аромат. Прохожу мимо приоткрытой комнаты, где
веселье полным ходом. У меня нет смелости зайти туда. Наконец-то
посмотреть. Но уши я не успеваю закрыть:
— Я люблю тебя, Игорь! Конечно же
да! — доносится запыхавшийся голос женщины. — Да-да-да. Как же я
люблю тебя.
— И я... Моя Бронивицкая Элона
Сергеевна.
— А как же твоя Ксю...
— Ш-ш-ш... ее тут нет. Давай не
будем портить настроение. Вот так, работай ротиком, крошка.
Зажимаю рот. Чтоб не вырвался
всхлип. Я что, теперь стала нечаянно свободной? Подумала и снова
слезы соленые глотаю.
***
Пошатываясь, прохожу на кухню,
откупориваю вино, зубами вытаскивая пробку. Наливаю в чайную кружку
и пью, как будто сутки не пила воды. Алкоголь заливаю в себя, но не
чувствую его горечи. Так как я ничего не ела, меня тут же начинает
пошатывать, временная легкость расползается по телу.
