Через надетый на голову мешок не
могу разобрать, день сейчас или ночь. Руки замотаны скотчем.
Чувствую, как капли пота стекают вдоль позвоночника. Надо
успокоиться. Меня не тронут. Не тронут. Нужно думать о хорошем.
Если думать о плохом, мысли материализуются. Резким движением
срывают с меня мешок. Но я по-прежнему ничего не вижу: ублюдки
завязали мне глаза. Вокруг меня голоса. Мужские голоса. Они что-то
обсуждают, смеются. Толкая меня по кругу, как мяч. Пока один не
толкает так, что нога подкашивается, и я становлюсь на колени.
Неужели этой мой конец? Прости, сестричка, что не смогла нам
вырвать новую жизнь. В один момент смех и издевательства
прекращаются. Трудно разобрать, что происходит, но кто-то меня
сначала аккуратно поднимает с пола, а затем проводит пальцами, еле
касаясь, по счёсанной скуле. Срезает изоленту с рук, и мне уже
кажется, что спасение рядом. Как вдруг чья-то ладонь обхватывает
мою шею и сжимает с такой силой, что вот-вот вырвет мне кадык.
— Кто ты такая? — знакомый
приглушенный голос задает мне вопрос. Как его там звали…
забыла.
А я не могу вымолвить ни слова, но
должна что-нибудь соврать.
— Я повторяю тебе вопрос: кто ты
такая?
Голос как у подростка. Как будто он
не соответствует той руке, которая сжимает мою шею и хочет ее
раскрошить. Как сухарик на пол.
— Я… я… — сглатываю скопившуюся
слюну. — Прошу! — Ладонь сжимается еще сильнее на шее. — Это же я!
— Своими ладонями обхватываю руку убийцы. — Твоя… эм-м... жена
любимая, — повторяю то, что мне приказали говорить на этом вечере.
— Ты меня разве не узнал? Я одумалась, решила вернуться! — Макар…
Матвей… Михаил… Забыла это дурацкое имя. Как-то на «М», но всё
мимо.
— Ш-ш-ш, — приподнимает меня на
носочки, еще чуть-чуть, и они будут болтаться в воздухе. Обнюхивает
как зверь.
Хватаюсь за его сжатые ладони,
кислорода все меньше. Срывает с меня маску. Эти черные глаза
смотрят в упор.
— Жена, говоришь? — дьявольская
ухмылка растягивается, оголяя зубы.
— Ты старпер-охранник?
— Я! Попалась! Быстро бегаешь.
Попрошу придержать свой острый язычок . Хозяин вечера — это я, и с
чего ты взяла, что я буду рад видеть хоть одну из своих жен? Это
была ты, Рапунцель.
— Нет, это не я, — нет смысла дальше
разыгрывать эту клоунаду.
— Твои духи.
— Что?
— Твои духи заполнили мой кабинет.
Первая твоя ошибка! Будет стоить тебе о-о-очень дорого.
— Вы меня убьёте?
— А на кой ты мне сдалась?
Ему протягивают револьвер. Он
высыпает оттуда все пули и оставляет только одну, раскручивает
барабан. Приставляет к моему лбу дуло.
— Последний вопрос! Кто ты такая?
Кто тебя подослал?
— Я… — дышу глубоко.
Скажу правду — пострадает моя
сестра, совру — мне не выйти отсюда живой.
— Я — это не ответ! Мне очень
жаль.
— Ли! Душа моя. Ты можешь
проснуться, — большой и средний пальцы скрещиваются перед моим
лицо, с них срывается щелчок, схожий с раскатом грома,
сопровождающегося вспышкой.
С глубоким вдохом приподнимаюсь с
постели, принимаю положение сидя. На всю комнату пиликает мерзкий
звонок будильника. Тру лицо. Тянусь к своему кнопочному телефону.
Да ну… Уже утро… Почему ночь так быстро проходит? Еще пару секунд
смотрю на стену. Такая усталость во всем теле. Все мышцы как будто
атрофированы. Меня клонит снова на подушку. Сам себе говорю: «Еще
пять минут». После очередного пиликанья: «Ну еще немного». А затем:
«Еще чуть-чуть». Будильник постоянно орёт, и приходится,
превозмогая жуткую слабость, вставать. Ведь у тебя тысяча дел до
девяти, а сейчас пять. Грохот грома, и молния освещает мою
маленькую комнату под лестницей, помогая проснуться полностью.
