Стою у окна, слегка съёжившись от зимней прохлады.
Пусть в доме и есть отопление, но ступнями чувствую морозец,
который пробивается через панорамное окно, выходящее на сад нашего
частного дома.
Несмотря на лёгкие укусы прохлады сквозь бежевую шаль,
наброшенную на мои плечи, я не могу оторвать взгляд от зимнего
пейзажа, что разворачивается прямо передо мной.
Кружащий снегопад, белоснежные ровные холмики и спокойная
атмосфера. Когда смотришь на это всё, кажется, словно находишься
либо в какой-то картине известного художника, либо в сказке.
Уголки губ слегка приподнимаются в тёплой улыбке. Я опускаю
руки, которыми водила по своим плечам, вниз. Ладонями дотрагиваюсь
до едва заметного выпирающего живота и опускаю взгляд.
— Совсем скоро, ты тоже это увидишь, — с нежностью в голосе
произношу своему нерождённому ребёночку в утробе.
Как же хочется поскорее с ним встретиться. Но увы. Произойдёт
это только месяцев через шесть.
— Снова разговариваешь сама с собой?
Внезапно мои мысли прерывает усмешливый голос дочери, которая
заходит в гостиную с тремя пустыми бокалами для вина.
— Так ведь и с ума сойти можно, — снова язвительно замечает она.
— Хоть бы с подругами общалась по телефону. А то… — усмехнувшись,
снова замолкает, не договорив свою мысль.
Я оборачиваюсь в её сторону и с прищуром слежу за тем, как Лия
расставляет бокалы.
Не знаю, гормонны это или нет, но в последнее время её замечания
и любое колкое высказывание очень раздражают. Да и сама Лия, будто
поменялась с недавнего времени. Стала какой-то холодной,
озлобленной.
Может, мне просто кажется, я не знаю. Но замечать я это стала
частенько. Однако за всё время я ничего ей не говорила. Зачем?
Лишние ссоры и конфликты явно не прибавят нервов. К тому же, в моём
положении это может быть опасно.
Врач предупреждал, чтобы я избегала волнения. Поэтому лишний раз
устраивать лишние выяснения отношений, тем более с родной дочерью,
было глупо и даже опасно.
Но всё же. Что с ней не так?
Пока Лия расставляет бокалы, которые принесла, я замечаю, как
сжимаются её губы. В глазах проблёскивает какое-то недовольство.
Может, у неё что-то случилось?
Спрошу — а она снова отмахнётся или будет ёрничать.
Делаю вздох. Может, она не довольна тем, что скоро у неё будет
братик? Или что-то ещё её гложет? В любом случае, она уже взрослая
и должна сама уметь выкручиваться из сложных ситуаций. Правда, от
этих мыслей легче не становилось. Сердце всё равно сжималось всякий
раз, как я видела её.
Может, всё же попробовать поговорить с ней?
— Лия… — произношу спокойно и тихо, но так, чтобы дочь меня
услышала.
— Если ты хочешь поговорить, — внезапно перебивает она меня,
присаживаясь за накрытый праздничный стол. — То давай потом.
— Я же вижу, — пытаюсь настоять. — Что что-то не так. Я ведь
могу помочь…
— Спасибо, не нужно, — отмахивается Лия. — Ты стала слишком
мнительной в последнее время. Так что, забей. Я сама разберусь со
своими проблемами.
— Уверена? — на всякий случай, уточняю.
— Я похожа на маленького несмышлённого ребёнка пятилетнего? —
кривя губами и скрестив руки на груди, недовольно косится дочь в
мою сторону. — Я уже вполне могу отвечать за свои слова.
От её тона у меня пробегают мурашки по коже. А её взгляд
пронзает словно ледяное копьё в самое сердце.
Но я лишь сглатываю и беру себя в руки. По сути, я знала, что
она ответит мне именно так. Тогда, почему мне так противно? Почему
никак не отпускает мерзкое чувство, что что-то в нашей семье
свернуло не туда?
Может, это побочный эффект моего воспитания? Всё же Лия всегда
была единственной дочерью в нашей семье. Вот я и разбаловала её.
Всегда считала своей принцессой и многое позволяла. Неужели, это
всё моя вина? Я настолько плохая мать?
