Позу, в которой я находилась, сложно назвать удобной. А
благородной леди и вовсе не пристало висеть вниз головой, сверкая
кружевными панталонами. Не для его глаз, между прочим, у батюшки их
выклянчила! Не видать теперь Роберто моих панталон, как собственных
ушей!
- Значит, желаешь попробовать? – обманчиво ласково проворковал
жених.
- Тебе это с рук не сойдет! – прошипела, усердно отмахиваясь от
юбок, стразы и камни которых царапали лицо. – Немедленно меня
отпусти!
- М-м, и лишиться такого вида? – моих ягодиц коснулся какой-то
узкий кожаный прутик, и я взвизгнула.
Матушкин амулет защищает от нежеланных прикосновений, но на
предметы его действие не распространяется. Негодная какая-то
побрякушка! Недоделанная. Истязатель это прекрасно понял и
пользовался, еще несколько раз стеганув меня по ягодицам. Не
больно, но унизительно!
- Я тебя сейчас глаз лишу, и ты вообще больше видеть не
будешь!
- Прямо так? С задранными юбками? Не думаю…
Нахал! Истинный подлец! И это меня называли порченым яблочком?
Да знали бы родители, за кого меня замуж выдавали, сочли бы
вкуснейшим наливным! А ведь так все многообещающе начиналось!
* * *
- За что вы так ненавидите своего сына? – без обиняков начал
отец.
Молодец! Уважаю!
- Эдмон! – возмутилась матушка.
- Что? Марго, откровенно говоря, порченое яблочко!
- Она не девица? – незнакомец, сухонький, но бодренький
старичок, что назвался герцогом де Геном, сдвинул брови.
- Девица, девица! В этом спору нет. Но какая девица! – отец
чудом удержался, чтобы не покрутить пальцем у виска, заменив
неподобающий жест почесыванием головы.
Вот уж где я пожалела, что не согласилась на предложение
Роберто, вчера на сеновале! Будь я не девицей, не было бы
печали…
- Эдмон, перестань! Ты говоришь о своей дочери!
- В чем же тогда проблема? – настаивал тот самый старичок.
- Она, ваша светлость, имеет некоторые погрешности в воспитании,
- деликатно обозначила мама.
Я закатила глаза. И это все? Не могла придумать ничего получше?
Я оттолкнула сестру, которая закрывала своей белокурой головой
обзор, и встала на стульчик, чтобы лучше разглядеть герцога. Без
меня меня женить собирались, как-никак. Ну, замуж выдавать
вообще-то, но это уже частности. Я должна знать, кто из родителей
за меня боролся, а кто сдался без боя. На кого затаить жуткую
обиду? Пока лидировала матушка…
- Да хамка она! – отрезал отец.
- Так мне! – я едва удержалась, чтобы не захлопать в ладоши.
Глядишь, и старый хрыч уедет, не солоно хлебавши!
- Невоспитанная хамка, отбившаяся от рук! Эгоистичная,
самовлюбленная и ветреная девица. А все ты виновата, Эрна!
Вот только батюшка забыл упомянуть о моей неземной красоте,
любви к книгам, верховой езде и музицированию. Это, вообще-то,
серьезно сглаживает перечисленные мелкие недостатки. Впрочем,
родитель играл мне только на руку!
- Я вижу, - старик довольно скривился, но больше ничем странного
злорадства не выказал. – Герцог тоже терзаем тремя стихиями. Но,
раз так… Возможно, в доме ветра есть еще смешенки?
- У нас все дочери смешенки, но вам может подойти Гленда, -
кивнула мама.
- Почему сразу я? – шепотом возмутилась сестренка, с которой мы
подглядывали в приоткрытую дверь.
- Потому что лишь мы не замужем и не обещаны, - пояснила я. – Ты
в силу молодости, я в силу старательности.
- И сколько ей? – с интересом вопросил старичок.
- Двенадцать.
- Слишком молода, - недовольно отмахнулся он. – Остается только
Марго.
- Но позвольте, - вступилась матушка, - слишком молода для чего?
Браки дозволяются с двенадцати лет.
- Для потомков. Через три года цикл полных планет и новый
правитель будет из дома огня. Род де Ген обязан представить
полностихийца! Не уверен, что младшенькая сможет выносить в срок, а
рисковать я не могу.
