Двадцатое декабря, утро… Именно двадцатого все и началось. Мы с
родителями завтракали, когда в столовую вошла Катарина, мамина
помощница по хозяйству. Она вручила отцу конверт, на котором
поблескивал золотом герб с короной. Я сразу успел его разглядеть.
Отец заметно побледнел. Так и замер с конвертом в руке.
— Что же ты не открываешь? — спросила мама.
— Сейчас.
Он надорвал край конверта, и за столом нависло молчание, которое
нарушила опять же мама.
— Стефан, что там?
— Сама прочитай. Можешь вслух, это Анселя тоже касается.
— Его-то с какой стати? — удивленно пробормотала она и взяла
бумажный лист, почти полностью покрытый размашистыми фиолетовыми
буквами, с залихватским росчерком внизу. Мне эти подробности были
отлично видны. А мама между тем начала читать:
Дорогой кузен. Ты, вероятно, удивишься, получив мое письмо.
Однако я решил, что пора нам забыть былые обиды и восстановить
родственные отношения. В самом деле, прошло уже много лет, мы давно
взрослые люди, сколько можно жить прошлым? Я знаю, у тебя все
обстоит благополучно, и очень рад этому. Моя жизнь течет почти без
перемен, только вот дочь выросла. Ты ведь помнишь крошку Аделинду?
Теперь ей уже пошел девятнадцатый год. Время летит… Не смею
надеяться, что у тебя появится желание навестить родные края, хотя
это был бы благородный шаг с твоей стороны. Если вдруг… мы все
будем счастливы. А пока я бы хотел познакомиться с твоим сыном.
Могу я пригласить его погостить в замке? Уверен, мальчику здесь
понравится. Тем более, скоро начинаются каникулы, так что учебе
поездка не повредит. Если ты позволишь, то советую ему сесть на
поезд двадцать первого числа. Утром он прибудет на известную тебе
станцию, а там его встретят, чтобы довезти до места. Надеюсь, ты
дашь свое согласие.
Вся моя семья и прочие обитатели замка присоединяются к этой
просьбе.
Искренний привет и наилучшие пожелания супруге.
Всегда твой,
Лоренц
Я слегка подзавис. Какой замок, какой кузен? Про родственников
отца мне вообще ничего не было известно, будто их не существовало в
природе. Когда-то давно я спросил у мамы, где мой второй дедушка, а
она ответила, что тот давно умер. Больше подобных вопросов не
всплывало. Вполне хватало ее братьев, сестер и их многочисленных
отпрысков.
— Стефан, и что ты решил?
Отец пожал плечами.
— Сам не знаю… Все это, как снег на голову. Будто письмо с того
света.
— Я бы не стала сразу отказывать, — осторожно сказала мама. — Он
ведь все-таки первым проявил инициативу.
Отец молча теребил платиновую прядь. Нервничал, хотя явно
старался этого не показывать. В его волнистых волосах чередовались
темно-каштановые и седые пряди. Очень необычно это выглядело при
молодом, без единой морщинки лице. Со стороны казалось, что такие
волосы — работа навороченного стилиста, который нарочно продумывал,
где какой оттенок подобрать поэффектней. На самом деле это был
натуральный цвет, безо всякой примеси. Сколько я себя помнил, он не
менялся. Отцу недавно исполнилось тридцать пять, а казался он еще
моложе. Гораздо моложе. Мама была старше его на девять лет. Из-за
этой ранней отцовской седины я еще во втором классе подрался со
своим лучшим другом Мартином. Тот ни с того ни с сего заявил: мой
отец красит волосы, чтобы стать похожим на какого-то актера
(фамилию того актера уже и не вспомню). И вообще выглядит, как
картинка из модного журнала. У самого-то Мартина папаша был
лысоватым толстяком. Я тогда разбил Мартину губу. Он сразу
разревелся. Пришлось давать ему мой носовой платок и вести к
раковине. Пока мочили платок в холодной воде и старались остановить
кровь, как-то незаметно помирились. Когда отец вечером заехал за
мной в лицей, я по дороге рассказал о драке. А он только беззаботно
рассмеялся.
