Глава 1 Пробуждение карты
Кисть дрогнула в руке Евы, оставив на пергаменте кривую линию там, где должен был быть идеально ровный берег несуществующего моря. Она выругалась сквозь зубы и потянулась за тряпкой, чтобы стереть ошибку, но замерла на полпути.
Карта пульсировала.
Это было едва заметно – лёгкое мерцание чернил, словно они ещё не высохли, хотя Ева закончила эту работу три дня назад. Карта лежала среди десятка других в её мастерской, ожидая, когда клиент заберёт заказ. Обычная карта обычного несуществующего места – остров в форме полумесяца с единственным городом на северном берегу и лесом загадочных шепчущих деревьев на юге.
«Нет, только не сейчас», – мысль пронеслась в голове, пока Ева медленно опускала кисть.
Мерцание усилилось. Контуры острова засветились изнутри бледно-голубым светом, и Ева почувствовала знакомое притяжение – кто-то использовал её карту. Кто-то путешествовал.
Она схватилась за край стола, готовясь к тому, что последует дальше. Первый раз это случилось, когда ей было четырнадцать. Тогда она нарисовала карту волшебного сада для младшей сестры – просто игра, просто фантазия. Но когда Анна положила палец на нарисованную калитку и закрыла глаза, представляя себя там, Ева почувствовала, как мир дрогнул. А потом увидела.
Видения приходили всегда одинаково – сначала лёгкое головокружение, затем реальность размывалась по краям, и Ева оказывалась одновременно в двух местах: в своей мастерской и там, куда вела карта.
Комната поплыла. Запах чернил и пергамента сменился солёным морским бризом. Ева всё ещё чувствовала под пальцами шероховатость деревянного стола, но видела уже не стены своей мастерской, а бирюзовые волны, разбивающиеся о скалистый берег.
Путешественник стоял на пляже с чёрным песком – высокий мужчина в потрёпанном плаще, с рюкзаком за плечами. Его лицо Ева видела нечётко, словно сквозь запотевшее стекло, но чувствовала его эмоции: удивление, восторг и… страх?
Мужчина сделал шаг вперёд, и мир под его ногами дрогнул. Чёрный песок начал двигаться, образуя спирали и узоры. Ева попыталась крикнуть, предупредить его, но в видениях она была только наблюдателем. Песок поднялся столбом, закружился вокруг путешественника, и тут Ева поняла свою ошибку.
Когда она рисовала этот пляж, то думала о красоте контраста – чёрный песок и бирюзовое море. Но не подумала о том, что в несуществующих мирах красота часто скрывает опасность. Чёрный песок был живым.
Путешественник что-то крикнул – Ева не слышала слов, только видела, как он рванулся в сторону леса. Песок преследовал его извивающимися щупальцами, пытаясь схватить за ноги. Мужчина бежал, перепрыгивая через поваленные стволы (Ева не рисовала поваленные стволы – мир сам добавлял детали), и Ева бежала вместе с ним, чувствуя, как колотится чужое сердце.
Наконец он добрался до границы леса и переступил черту между пляжем и первыми деревьями. Песок остановился, словно натолкнувшись на невидимую стену, сердито зашипел и отполз обратно к морю.
Путешественник опёрся о дерево, тяжело дыша. А потом сделал то, чего не делал никто из использовавших карты Евы раньше – посмотрел прямо на неё. Не в её сторону, не сквозь неё, а именно на неё, словно видел.
– Спасибо за предупреждение о песке, – сказал он с кривой усмешкой. – Хотя в следующий раз можно написать инструкцию покрупнее.
Видение разлетелось на осколки. Ева ахнула, хватая ртом воздух, и обнаружила себя на полу собственной мастерской. В ушах звенело, перед глазами плясали цветные пятна, а сердце колотилось так, словно это она бежала по пляжу с живым песком.
«Он видел меня. Он говорил со мной».
За пятнадцать лет работы картографиней такого не случалось ни разу. Путешественники использовали её карты, перемещались в нарисованные миры, иногда застревали там (об этом Ева старалась не думать), но никогда не знали о её существовании. Она была призраком, невидимым свидетелем их приключений.
