Сначала был только мрак. Но стоило Дельфине прикрыть глаза – и он уступал место воспоминанию, вгрызающемуся в разум, как ржавая игла под ноготь. Всё произошло в одно мгновение – удар, крик, пламя – но память, словно издеваясь, раз за разом прокручивала этот миг, растягивая его до мучительной ясности. Будто сама Тьма пожелала, чтобы она никогда не забыла.
Во сне страх подкрадывался к горлу, сжимал его, как холодные пальцы. Она знала: за закрытыми веками её ждёт то же – огонь, кровь, голос, выкрикнувший последнее слово. Но просыпаться было ещё страшнее. Потому что после пробуждения приходило понимание: это не кошмар. Это – реальность.
На этот раз ей даже не дали открыть глаза самой. Резкий скрип – дверь распахнулась, и сердце рванулось в груди, как у зверя, загнанного в угол.
Но в проёме стояла не угроза.
– Внизу никого, – сказала Джесс, захлопывая за собой дверь.
Голос подруги вернул ей дыхание. Дельфина села на край скрипучей кровати, будто сила покинула тело.
– Может, мне сдаться? – прохрипела она
Джесс не медлила ни секунды. В два шага подлетела к подруге – и звонкая пощёчина распласталась по щеке Дельфины.
– Ты с ума сошла?! – прошипела она. – Я из-за тебя всё бросила. Всё! Ты втянула меня в это – значит, теперь мы будем бороться вместе. До конца. До самой последней твари, что осмелится встать у нас на пути.
Дельфина сжалась, прижимая ладонь к пульсирующей щеке. Она ничего не ответила – только опустила взгляд. Слёзы вырвались помимо воли.
Ярость Джесс сменилась внезапным раскаянием. Она опустилась на колени и прижалась к подруге.
– Прости… Я не хотела, – прошептала она, – просто… ты не смеешь сдаваться. Не ты.
– Я не хотела, чтобы ты страдала, – Дельфина захлёбывалась. – Я не хотела, чтобы ты потеряла всё…
– Я знаю, – тихо ответила Джесс.
– Я больше не могу…
– Сможешь. Пока мы вместе – сможешь.
Они сидели в этой крохотной комнате, где едва помещались две кровати и старое запотевшее окно, с которого не открывался никакой вид. Только крыши. Только серость. Тишина длилась несколько минут.
Наконец Джесс поднялась. Погладила Дельфину по щеке и поцеловала в лоб.
– Нам пора. Я внизу, закажу завтрак.
Уже на пороге, она обернулась.
– Я тебя люблю.
Когда дверь захлопнулась, Дельфина вытерла слёзы и встала. Слова подруги будто зажгли в ней искру. Она не имела права сдаваться. Не теперь.
На двери висело старое, мутное зеркало, покрытое пятнами и царапинами, словно и оно не раз страдало от грубых рук. Дельфина остановилась перед ним, машинально потянулась к щеке, но тут же вздрогнула от боли. Кожа там пульсировала, уже наливалась синевой от удара, но не этот свежий след заставил её задержать взгляд.
В зеркале отражалась не она – отражалась девочка, стоявшая в углу, с поджатыми плечами и дрожащими руками, стараясь не смотреть в глаза зверю, что называл себя её отчимом. Стук шагов по полу. Скрип ремня. Зловещая тишина перед бурей. И снова – удар. Сначала по спине, потом по руке, которой пыталась прикрыться. Потом – по лицу. Метко, с яростью, с холодной, выверенной жестокостью.
Звук этих ударов будто снова наполнил комнату. Звонкий, хлёсткий.
Она моргнула. Девочка исчезла. Осталась она – постаревшая, измученная, с потухшим взглядом, но ещё живая. Пока живая.
Дельфина провела пальцами по щеке. Та горела – не только от удара Джесс, но и от призраков прошлого, которые всё ещё жили в её теле. Это было похоже на метку. Метку того, кем она стала. Ведьмой. Беглянкой. Убийцей.
Стиснув зубы, она отвернулась от зеркала. Боль отдала в висок, но она не остановилась. Собрала всё, что у неё было, сунула в сумку и вышла из комнаты.
Внизу действительно было пусто. Лишь хозяин таверны мрачно протирал стойку. Джесс сидела в дальнем углу, почти в тени, за столом с двумя мисками чего-то, напоминавшего мясную кашу.
