В квартире пахло вчерашней курицей. На кухне громко и настойчиво тикали часы, нарушая тишину. На подоконнике, цвета мокрого асфальта, растянулся мейн-кун Алекс. Его янтарные глаза пристально следили за старым тойтерьером на лежанке.
– Мрр… Опять ты храпел, как трактор… – прошипел кот. – Снились твои вечные спецзадания?
Зак приоткрыл один карий глаз, увидел знакомые бархатные лапы, открыл второй и зевнул так, что щелкнули челюсти. Короткая тёмная шерсть топорщилась на загривке. Сквозь сон еще мерещился запах машинного масла, едкий и густой. И вой… Обрывки кошмара цеплялись за сознание.
Ошейник «Зак 10.14» лежал на старой пепельнице, превращенной в подставку для кактуса – немой свидетель прошлого.
– А я вот вспоминал… – начал пёс хрипловатым голосом ветерана, но Алекс стукнул хвостом по полу, перебивая:
– Как с моей миски вчера стащил кусок трески? Лапы-спички, а проворство – как у голодной чайки на помойке!
– Что, жалко? – Зак буркнул, переворачиваясь на бок. Мягкий живот, выдававший любовь к хозяйским подачкам, колыхнулся. – Сам виноват – раз не доедаешь.
– Мяяу! Хочу и не ем! Я… на чёрный день коплю! – кот фыркнул, играя кончиком хвоста, его янтарные глаза скользнули к окну, к щели в шторах, задержавшись на миг.
– Тогда могу огорчить, – пёс оскалил еще крепкие, но уже не белые зубы. Морщинки на серой морде сложились в лукавую улыбку. – Я съел весь твой чёрный день. С соусом.
– Я это и без тебя понял… – Алекс мотнул головой, спрыгнул с подоконника и уселся напротив лежанки. Большие, слегка раскосые глаза изучали собаку. – Тебе опять Рич снился?
Улыбка сползла с собачьей морды. Зак напрягся, шерсть на загривке встала дыбом, будто почуяв невидимую угрозу.
– Да просто вспоминал… – он замолчал, словно принюхиваясь не к кухонным ароматам, а к призракам. – Позвонили тогда: «По Рижскому шоссе фургон. Контрабанда живого товара. Остановить любой ценой».
– Мяу, что такое контрр…банда?
– Домашний недотёпа… – заворчал Зак без злобы. – Незаконная перевозка. За границу.
– О, и что везли? – кот придвинулся, кончик хвоста нервно подрагивал.
– Стаю гиеновидных собак. Голодных. Перепуганных. Щенков.
– Мееелкий! – Алекс фыркнул, но в янтарных глазах мелькнуло что-то кроме насмешки. – Ты им на зуб годишься!
Зак вскочил, ощетинившись.
– Да ты знаешь, каким я сильным был?! Ты тогда ещё в молочной пенке плавал! Они… – он сглотнул комок в горле, – …были тощие. Слабые. На них… могли эксперименты ставить. За границей.
– И что же делали? – Алекс придвинулся еще ближе, забыв про вчерашнюю треску.
– Мы… – пёс тяжко вздохнул, опуская голову, – помчали с Ричем, овчаркой. Он… гвозди перекусывал! Одним щелчком! Настоящий Геркулес. Контрабандисты свернули с шоссе… Полиция потеряла след. Но мы! – Зака резко понесло вперед, будто он снова несся по следу, короткие лапы цеплялись за ковер. – Я выследил фургон по струйке бензина и… страху щенков. Рич шины рвал! Только… – голос дрогнул, стал тише, хриплым, – …вдвоём… не справились. Их было больше. С железными прутами. И оружием.
– Мяяу?! – Алекс отпрянул, зрачки расширились.
– Они… начали стрелять. – Шерсть на загривке Зака зашевелилась. – Приказ был: щенков спасти, а не геройствовать… Рич… он меня толкнул в спину, рыкнул: «Беги! За подмогой! Быстро!»
Алекс замер, уши прижаты к голове. В комнате повисла тишина, нарушаемая только громким тиканьем часов. Пёс замолчал, уткнувшись мордой в потертую подушку лежанки. Из нее торчал лишь завиток жесткого черного хвоста с парой седых волосков. Кот отвел взгляд. Его шерсть на холке слегка взъерошилась. Зак вынырнул, брызжа слюной:
– Я людей привёл! Операция удалась! Всех щенков спасли!
– Как я и думал… – Алекс небрежно отвернулся, принявшись вылизывать бок, но движения языка были резче обычного. – Вечно ты раздуешь из мухи кота, а конец – как в дурацком щенячьем мультике. С песнями.
