Дождь стучал по подоконнику, как будто кто-то сверху методично выбивал ковёр – равномерно, уныло, без надежды на конец. Марина Миронова сидела на кухне, в пижаме с вытянутыми колготками и дыркой на локте, и смотрела в окно. Перед ней стояла чашка чая – уже холодного. Рядом – недоеденный бутерброд с сыром, который она забыла доесть ещё полчаса назад. На экране ноутбука – открытая вкладка с вакансиями. «Требуется бухгалтер со стажем. З/п 45 000. График 5/2. Возможны командировки». Марина фыркнула.
– Командировки… – пробормотала она, прихлёбывая холодный чай. – Ага. Сначала в магазин за гречкой, потом – в аптеку за валерьянкой. Вот и вся командировка.
Она закрыла вкладку. Не потому, что не хотела работать. Просто всё, что предлагали, было либо за гроши, либо с требованием «опыт от 5 лет и знание 1С на уровне бога». А у Марины опыт был – десять лет замужества, пять лет ведения домашней бухгалтерии («почему ты опять купила кофе? мы же экономим!»), и три года – после развода – в попытках понять, кто она вообще теперь, если не жена, не мать, не помощница, не вдохновительница чужой карьеры.
Она встала, подошла к зеркалу над раковиной. Там отражалась женщина с растрёпанными волосами, в мешковатой пижаме, с тенями под глазами и усталой улыбкой, которая не доходила до глаз.
– Привет, Марин, – сказала она своему отражению. – Как дела?
Отражение не ответило. Оно просто смотрело на неё – с сочувствием, но без надежды.
– Да нормально, – соврала Марина сама себе. – Всё будет хорошо.
Она вернулась к столу, открыла холодильник. Пусто. Ну, почти. Осталась одна пачка масла, полбатона хлеба и банка огурцов, которые она мариновала ещё в августе – «на всякий случай». Всегда был «всякий случай». Всегда была заготовка на чёрный день. А чёрный день, как оказалось, не приходит один. Он приходит с друзьями. И с подарками.
Первый «подарок» привезли утром – звонок от бывшего мужа, Андрея.
– Марин, прости, что так рано… – начал он с той самой интонацией, с которой раньше говорил: «Можно я с друзьями задержусь?» или «А давай не поедем на море в этом году?»
– Андрей, если ты звонишь, чтобы сказать, что не сможешь в этом месяце перевести алименты – я уже знаю. Ты не сможешь. Как всегда.
– Не-не, не об этом! – поспешно сказал он. – Я… мы… то есть я и Катя… мы ждём ребёнка.
Марина замерла. Чайная ложка, которую она только что собиралась положить в раковину, застыла в воздухе.
– Поздравляю, – сказала она ровно, как будто её только что не ударили по лицу тяжёлой сковородкой. – Надеюсь, хоть на этот раз ты будешь платить алименты вовремя.
Он что-то ещё бормотал – про «счастье», про «новый этап», про «ты ведь тоже когда-нибудь найдёшь кого-то». Марина положила трубку.
Второй «подарок» пришёл через два часа – письмо от начальницы.
«Уважаемая Марина Владимировна, в связи с оптимизацией штата и сокращением расходов, Ваша должность упраздняется с 1 числа следующего месяца. Благодарим за работу. Выплата компенсации – в установленном порядке».
Марина перечитала письмо три раза. Потом – ещё два. Потом – вслух. Как будто, если произнести эти слова вслух, они потеряют силу. Но нет. Они оставались. Холодные. Безапелляционные. Как приговор.
– Ну что ж, – сказала она вслух. – Теперь я официально – никто.
Третий «подарок» принесла подруга Лена, которая пришла «поддержать» – с бутылкой вина и новостью, что её муж ушёл к массажистке, но она «уже нашла себе фитнес-тренера, и он просто огонь, представляешь, у него пресс как у Капитана Америки!»
Марина кивала, улыбалась, наливала вино, слушала. А внутри – пустота. Как будто кто-то вынул у неё всё: и боль, и злость, и даже слёзы. Осталась только оболочка. И холодный чай.
