Я проснулся с привычной досадой и мерзким зудом от убожества вокруг. Квартира, куда я попал, заняв тело советского бармена, походила на музей социалистического реализма, и экспонаты подбирались с язвительной иронией.
На стене висел старый ковёр с таким вычурным узором, будто это тайное послание инопланетян. Рядом стояла глянцевая стенка – мечта советского обывателя, словно годами пропитанная жиром чиновничьих ладоней. Пластиковая столешница на тонких ножках казалась способной выдержать удар ядерной боеголовки. На подоконнике медленно умирал алоэ, явно стыдясь своего растительного происхождения. Стулья, испещрённые непонятными пятнами, одним видом вызывали у меня брезгливость.
Эти чупырлы не представляли себе, насколько жалкой была их жизнь. Радовались каждой мелочи, будто нахаляву получили билет в рай. Стада непуганых бегемотов вокруг верили в своё светлое будущее и прочие нелепые сказки, льющиеся в их уши ежедневно из каждого утюга.
Я лениво встал с кровати и подошёл к косо висевшему зеркалу. Отражение встретило меня холодным взглядом серо-голубых, почти ледяных глаз. Худощавое лицо с острыми чертами, губы презрительно искривлены. Я застегнул верхнюю пуговицу белоснежной рубашки, поправил воротник. Костюм советского бармена сидел идеально, словно сшитый на заказ. Конечно, иначе и быть не могло: я профи, безупречный актёр в дешёвом спектакле для идиотов.
Каждое утро я играл роль образцового советского гражданина, доброго бармена, любящего своё дело. В действительности я просто манипулировал глупцами, зная, что они никогда не заподозрят ничего большего. Смешно и грустно одновременно.
Мои мысли оборвал телефонный звонок. Чёрт бы побрал эти советские аппараты, тяжёлые как кирпич, с раздражающим звоном, от которого хотелось кого-нибудь убить. Я нехотя поднял трубку и холодно произнёс:
– Панов слушает.
Голос на том конце дрожал от усердия и рабского почтения:
– Александр, доброе утро! Клиент прибыл успешно, ждёт указаний. Какие будут распоряжения?
Я раздражённо закатил глаза. Эти кретины из будущего снова прислали очередного горе-путешественника, мечтающего поправить дела за счёт прошлого. Как будто я тут только для того, чтобы подтирать за ними сопли.
– Запоминай, – сухо и чётко произнёс я. – На три дня отправляешь его в адаптационную квартиру. Легенда стандартная: документы есть, работа в строительном тресте. Пусть даже нос на улицу не суёт, пока лично не дам инструкции. Понял?
– Да, Александр, всё будет исполнено! – отрапортовал голос.
– Свободен, – бросил я и с облегчением повесил трубку.
Я вздохнул, стараясь прогнать раздражение. Эти идиоты портили настроение, но такие моменты подчёркивали мою власть. Они были всего лишь пешками в моей игре, и это приятно холодило нутро.
Неспешно позавтракав, я снисходительно смотрел на остатки дешёвого кофе на дне чашки. Вкус отвратительный, но символически прекрасный. Всё здесь было таким же дешёвым и наивным, как этот напиток, который советские граждане принимали за настоящий кофе и пили с детской радостью, будто каждый раз выигрывали в лотерею.
Особенно забавно было наблюдать, как просто управлять доверчивой толпой. Покажи им дефицитную колбасу, и они пойдут за тобой хоть в ад, уверенные, что дорога ведёт прямо в светлое завтра. Обманывать этих лохов было даже скучно, но именно в этом заключалось особое удовольствие: тонкость манипуляций, искусство управления человеческим стадом доставляли почти физическое наслаждение.
Закончив завтрак, я аккуратно встал из-за стола и тщательно проверил содержимое карманов. Паспорт советского образца был аккуратно потрёпан – так, чтобы не вызывать лишних подозрений. Пропуск на работу, мелочь для автобуса, ключи – ничего лишнего. В моей жизни не было места случайностям.