Стас
У каждого есть секреты. Маленькие,
большие, грязные, но секреты. Так что и я не был исключением.
Младшая сестра Кристинка сидела на постели и глотала горькие слёзы,
прижимая к груди пустую коробочку, которую вчера тщательно прятала
ото всех. Мама разрешила ей взять шоколадные конфеты, и Крыска
нагребла целую кучу. Сегодня утром сестру ждал неприятный
сюрприз.
— Наверное, крыса сожрала, —
усмехнулся я, завязывая галстук перед зеркалом в спальне сестры,
потому что мама решила, будто Крыске оно нужнее, чем мне.
— Ага! — оскалилась сестра. — И даже
бумажки развернула!
— Н, умная крыса попалась, — пожал я
плечами.
— Это ведь ты всё сожрал, — Крыска
злобно уставилась на меня.
— И зачем мне столько конфет? — я,
наконец-то, справился с галстуком. — Мне нужны углеводы и
клетчатка, а никак не шоколад. Может, ты во сне сама всё съела?
— Ненавижу тебя! — прошептала
сестра. — Ты всегда переворачиваешь мои слова. Я хочу, чтобы
кто-нибудь наказал тебя! Я хочу, чтобы тебя поколотили! Я хочу,
чтобы ты влюбился в самую страшную девчонку в классе!
— Тьфу на тебя! — рассмеялся я и со
спокойной душой вышел из спальни сестры.
Крыска была младше меня на три года,
но яда в ней скопилось, как в столетней старухе. Я взял сумку и
поторопился в прихожую, где столкнулся с мамой.
— Подожди Кристину, — потребовала
она, встав у двери.
— Крыса, давай быстрее! — рявкнул я
на всю квартиру.
— Когда ты уже повзрослеешь, —
проворчала мама, уступая мне дорогу.
— Скоро, — с усмешкой пообещал я и
выскочил на лестничную площадку.
Этим летом отец всё же подарил мне
машину, правда, не первой свежести. Сказал, что так ему будет легче
смотреть, как я её убиваю. Но машина оказалась с обременением,
приходилось по утрам подвозить Крыску в школу, мол, нам же по пути.
Но как объяснить родителям, что это роняло мой авторитет среди
одноклассников? Хотя учителя стали меня считать заботливым старшим
братом, что тоже было неплохо. Я уселся за руль и подождал сестру,
Крыска, чтобы меня позлить специально плюхнулась на переднее
сиденье и со всей дури захлопнула дверцу, а затем достала из
кармана шоколадную конфету и принялась шуршать обёрткой.
Мстительная маленькая стерва!
Танька
Всё было плохо! Я едва сдерживала
слёзы, слушая очередную нотацию мамы, отец молчал, но его тяжёлый
взгляд был хуже всего остального. И кто был виноват? Конечно,
любовь... Я весной по уши влюбилась в Ника Фролова, и мы тайно
встречались. Самое ужасное, что тогда мне казалось, что всё будет
хорошо. Но хорошее быстро закончилось. Я не понимала, почему наши
чувства так быстро остыли. Но ещё больше я не понимала, почему мои
оценки скатились на дно. Если кто и шёл в выпускной класс с
радостью, то мне предстоял тяжёлый год. Как выправить оценки? Мама
уже наняла двух репетиторов, а ещё ведь придётся оставаться после
уроков на дополнительные занятия. И когда мне жить?!
— Ты меня слушаешь?!
— Да, мама, — пробурчала я в ответ.
— Я извинись перед Натальей Степановной и подарю ей коробку
конфет.
— Таня, если ты сейчас не возьмёшься
за ум, то впереди тебя ждёт тяжёлая жизнь.
Как будто я этого не понимала! Мама
в таких подробностях всё описала, что мне оставалось только
закатывать глаза и дрожать от страха. И кто виноват? Конечно, Ник
Фролов! Зачем я вообще поверила этому высокомерному ублюдку?!
— Таня, ты опять витаешь в облаках!
— одёрнула меня мама.
— Я думаю об учёбе, — огрызнулась я
и встала из-за стола, взяла коробку конфет и пошла к двери, где
меня уже ждала сумка и новенькие кеды.
Ну, хоть какая-то радость в этом
тёмном царстве! Я натянула кеды, завязала беленькие шнурки и
отправилась в школу. Как всегда, наш класс почти собрался и облепил
лестницу, встречая тех, кто опаздывал. Ник Фролов чуть из штанов не
выпрыгивал, пританцовывая перед Машкой Евсеевой. Она и так была
самой красивой среди девчонок, но сейчас выглядела просто
ослепительно. Идеально чистая кожа, загар, видимо, летали в Тайланд
на отдых, высветленные волосы, тяжёлые золотые серьги в ушах. Я ей
не завидовала и старалась держаться от неё подальше. Просто у нас в
классе, как и в Древнем Риме, были свои патриции и плебеи. И я
относилась ко второй касте, самой презренной и всеми попираемой.
Машке не понравился мой тонкий голос, из-за чего ко мне намертво
приклеилась кличка Пискля. «Боже, пожалуйста, пусть этот год
пронесётся быстро»! — с этой мыслью я встала рядом с Ванькой
Лысиковым, который неожиданно вытянулся за лето.
