Телефон Виктории разразился пронзительной трелью в два часа ночи. Она распахнула глаза мгновенно, как по команде. Хорошие новости в такое время не приходят, это аксиома, известная каждому. А имя брата на экране вызвало у нее мгновенный приступ тревоги – Денис звонил только в случае крайней необходимости.
– Что случилось? – Сон мгновенно улетучился, уступив место холодному страху.
– Вика, папа в больнице. – Голос Дениса звучал глухо, будто из подвала. – Сердечный приступ. Приезжай скорее.
Мир рухнул за три секунды и девять слов.
– Адрес, – коротко бросила она, уже выскальзывая из постели и нашаривая ногами тапочки. – Диктуй.
– Первая городская. Реанимация. Я в приемном.
– Еду.
Она даже не помнила, как оделась. Черные джинсы, толстовка, кроссовки – все как в тумане. В голове пульсировала только одна мысль – успеть. И вторая, которую она отчаянно гнала прочь – а вдруг уже поздно? В такси Виктория сидела, впившись ногтями в собственные ладони. Боль отрезвляла, не давала скатиться в панику. Отец, всегда такой крепкий и сильный, с вечным запахом пряностей и дыма от гриля… Сергей Соколов, легенда местной кулинарии, душа их семейного ресторана "Соколиное гнездо". Как это могло случиться?
– Девушка, вы бы расслабились немного, – подал голос таксист, косясь на нее в зеркало заднего вида. – С таким лицом только в фильмах ужасов сниматься.
– Извините, – автоматически ответила Виктория, не вкладывая в слова ни капли раскаяния. – Можно побыстрее?
– Гоню как могу, но правила… – таксист осекся, встретившись с ней взглядом. – Сделаю, что смогу.
Машина вильнула, перестроилась и понеслась вперед с новой скоростью. Город за окном сливался в размытую полосу огней. Виктория открыла рабочую почту на телефоне, пытаясь сосредоточиться на чем-то обыденном. Три запроса на согласование пресс-релиза, приглашение на бизнес-завтрак, план кампании для нового клиента. Еще вчера все это казалось важным. Денис ждал ее у входа в приемное отделение – взъерошенный, бледный, с покрасневшими глазами. В свои двадцать четыре он все еще выглядел подростком, особенно когда был напуган. Сейчас младший брат казался совсем потерянным.
– Как он? – выпалила Виктория, даже не поздоровавшись.
– Стабилизировали. – Денис провел рукой по лицу, словно стирая невидимую паутину. – Обширный инфаркт, Вик. Врач сказал, что папа давно должен был обследоваться. Кардиограмма показывает не первый приступ…
– Что? – Виктория замерла. – Он болел раньше? И молчал?
Брат только поджал губы и кивнул.
– Мама здесь?
– В палате интенсивной терапии. Туда пускают только на пятнадцать минут в час. Следующий сеанс через сорок минут.
Виктория опустилась на скамейку в коридоре. Вокруг сновали люди в белых халатах, гремели каталки, хлопали двери. Больничный запах – смесь антисептика, хлорки и чего-то неопределимо-медицинского – забивался в ноздри, вызывая тошноту.
– Почему они нам не сказали? – прошептала она.
Денис сел рядом, их плечи соприкоснулись.
– Ты же знаешь папу. "Мужчины Соколовы не жалуются". – Он попытался изобразить отцовский басовитый голос, но получилось надтреснуто и жалко.
– Дурацкий девиз, – огрызнулась Виктория. – И к маме это какое отношение имеет? Она-то почему молчала?
Денис не ответил, только сильнее ссутулился. В этот момент, глядя на поникшие плечи брата, Виктория внезапно поняла – есть что-то еще. Что-то, о чем она не знает.
– Денис, – она развернулась к нему, прожигая взглядом. – Что происходит?
Он отвел глаза.
– Не здесь.
– Денис!
– Не здесь, – повторил он тверже. – После. Когда увидим маму. Наталья Соколова выглядела так, словно постарела на десять лет за одну ночь. Всегда безупречно причесанная, с неизменной помадой "для настроения", сейчас она казалась высушенной, блеклой копией себя. Увидев дочь, она слабо улыбнулась и раскрыла объятия.
