Над пыльным трактом, по которому шел
небольшой, в десяток телег, обоз, разливалась песня.
«Ой, дорог так много-много разных, от
лужка ведущих до лужка. Как вчера я в дальнюю дорожку провожала
милого дружка», – тянули женские голоса.
Что еще делать в дороге, если не
петь?
Я сидела на передке телеги рядом с
мамой, магичкой-природницей, и с удовольствием подпевала тетушке
Феодосии – главной певунье нашего села Большие Озерцы.
Ехали мы в Анттреф – стольный град
графства Семистан, на ярмарку, что устраивает каждый год в начале
первого месяца осени наш лендлорд, граф Сеймур Монтойя.
Дороги в графстве, да и во всей
империи Труонард, безопасны, так что особой охраны не требовалось:
достаточно было хозяев, правивших телегами, и их сыновей, молодых
сильных мужчин.
Ехать предстояло еще около двух
часов.
По-осеннему ласковое солнышко время
от времени игриво пряталось за редкими тучками, не предвещавшими
непогоды. Впрочем, какая может быть непогода, если в дни ярмарки о
том, чтобы с рассвета и до поздней ночи на каменные мостовые
Анттрефа не упало ни дождинки, заботились сильные маги-погодники?
Даже мой отец, маг-погодник Стефиан, при необходимости способен
собрать или отогнать целую грозовую тучу, а при дворе у графа
Монтойя погодники посильнее будут.
Везли мы с родителями на ярмарку мед
с собственной пасеки. Десять бочонков – настоящее богатство! А еще
восковые свечи, простые желтые и ароматные цветные, изукрашенные
росписью и блестками. Были среди наших товаров и прополис, и
медовые пластыри, и нарезные медовые соты – любимое детское
лакомство!
Особые пчелы, которых вывела моя
мама, магичка-природница, и мед приносили особый: густой, янтарного
оттенка, он обладал способностью быстро восстанавливать утраченные
силы, излечивать простуду и даже очищать нагноившиеся раны. Спрос
на мед с нашей пасеки из года в год был отменный, почти все
раскупали в первый же день постоянные клиенты, и лишь один-два
бочонка оставалось для свободной продажи.
– Эй, Орнелла! – окликнул меня Левон,
сын старосты Больших Озерцов. – Яблоко хочешь?
– Давай! – послала я парню
благодарную улыбку.
Левон старше меня на пару годков,
плечи у него широченные, буйные кудри цвета спелой пшеницы отливают
золотом, зеленые глаза с лукавым прищуром лучатся смехом.
Хорош парень!
Как гляну на него – сердечко в груди
ёкает. Но я себя держу в строгости: нельзя мне обещания раздавать,
пока с меня амулет, блокирующий магию, не снят, а уровень моих
способностей не определен и не занесен в реестр магически одаренных
граждан империи.
– Держи! – Левон бросил в меня
яблоком – наливным, белым, с тонкой полупрозрачной
кожурой.
Я ловко поймала тяжелый снаряд на
лету, обтерла гладкие бока подолом и с хрустом впилась зубами в
сочную мякоть. Люблю яблоки! В них силы и пользы для здоровья –
почти как в меде!
С Левоном мы с детских лет дружим. Он
мне всегда покровительствовал, везде с собой брал, в обиду не
давал. На дразнилки, что, мол, невесту себе нашел, не злился и не
обижался. «Даст Триединый, станет Орнелла моей невестой», – отвечал
спокойно на подначки своих друзей.
Если не найдут у меня магии – так,
видно, и сбудется его мечта. Родители у меня не бедные, приданое за
мной хорошее дадут. Дом там же, в Озерцах, отстроим и заживем мирно
да ладно. Из всех парней, что есть у нас в селе, Левон мне больше
всех нравится: веселый, работящий, не зазнается, даром, что сын
старосты.
– Ты бы, доченька, парня-то не
обнадеживала раньше времени, – вздохнула рядом мама. – Тебе,
конечно, самой решать, но ведь и без магического дара не
обязательно простой селянкой становиться. Мы с папой достаточно
денег отложили, чтобы ты хорошее образование получить
могла.
