На город опустился смог.
Издалека, со стороны здания парламента, послышался звон часового колокола. Артур Уилсон насчитал четыре удара. Остановился, вытянул за стальную цепочку часы, откинул крышку. Длинная стрелка отставала на тринадцать минут. Требовалось ускорить шаг, чтобы достичь нужного места в запланированное время.
Артур поправил висевший за спиной тяжелый неудобный короб. Движение отозвалось металлическим звоном. Лежавшие внутри жестяные кружки оказались плохо закреплены. В результате бились друг об друга и прочую мелочевку при каждом шаге.
Первое время удавалось выдержать скорый темп. Поднялся по Восточной торговой дороге на полтора квартала, свернул на улицу святого Иоанна, по которой напрямую можно было дойти до конечной цели.
Но вскоре начал задыхаться. В воздухе висел плотный угольный дым, поднимавшийся из домашних печей, фабричных труб и топок паровых машин. И дышать полной грудью стало тяжело. Артур остановился, чтобы передохнуть. Опустил ношу на брусчатку и откашлялся.
Простоял пару минут, потом снова поднял короб за лямку и двинулся дальше. Первая смена на предприятиях заканчивалась в четверть шестого вечера. К этому моменту требовалось выбрать лучшее место для наблюдения и разложить товары на прилавке.
Он приблизился к промышленному кварталу. По правую руку лежали корпуса фабрики Голдрока, на которой производили лучшие в мире паровые машины. За ней – сталелитейный завод «Сталь Альбии Матры». Артур помнил, что треть акций предприятия принадлежала королевской семье.
Артур Уилсон обогнал двух констеблей, неторопливо совершавших ежедневный обход по маршруту. Вскоре вышел на небольшую площадь, значительную часть которой занимала станция омнибусов. Подходящее место. С окончанием смены сюда наверняка стекались рабочие со всех производств в районе.
Сперва Артур обошел площадь по периметру. Других торговцев не заметил. Выбрал удобное место на тротуаре, чтобы не мешать редко проезжавшим экипажам и повозкам.
Сперва отстегнул от задней стенки складной стул – деревянную раму, на которой натянуто полотнище сидушки. Потом раскрыл верх короба и начал выкладывать на получившейся полке содержимое.
Отрезы бечевки, небольшие бруски мыла, жестяные кружки, вилки и миски. Разномастные пуговицы, поменьше для рубашек и крупные от пиджаков и пальто. Пряжки. Точильные камни. Разложенные поштучно дешевые сигареты. Ближе к себе Артур положил самую ценную вещь – складную бритву, уже дважды побывавшую в ломбарде.
Когда все было готово, Уилсон опустился на раскладной стул, почувствовал, как прогнулась под весом деревянная рама. Очередной раз откашлялся и стал наблюдать за площадью.
Повисший в воздухе дым ощутимо мешал слежке. С трудом удавалось разобрать объекты, находившиеся в полусотне ярдов. Лишь смутные силуэты в серо-коричневом тумане.
Площадь еще пустовала. В фабричный район редко забредали случайные прохожие. Спустя четверть часа в Артуру приблизилась компания мальчишек, по виду беспризорников. Уилсон подобрался, приготовился внимательно следить за руками, чтобы ничего не стащили.
Но разложенные товары детей не заинтересовали. И они лишь посмотрели издалека и с криками побежали дальше в сторону реки.
Спустя четверть часа на площадь заехала грузовая повозка, наполненная углем. Поравнявшись с Артуром, возница остановил ломовых лошадей и с высоты рассмотрел прилавок. В результате купил брусок мыла за восемь пенсов.
С улицы короля Георга, которая тянулась в северную часть города, начали постепенно выходить работники. Мужчины направлялись ко входу на завод паровых машин, женщины поворачивали в противоположную сторону, к прядильной фабрике. Работники второй смены.
