Петербург никогда не спит по-настоящему. Даже в глубокую ночь он живёт своим странным, размеренным дыханием: где-то вдали стучат колёса редкого трамвая, на Невском подрагивают неоновые вывески, а в дворах-колодцах слышно, как капли дождя падают в ржавые вёдра. Город казался усталым, но не отдыхал. Он просто делал вид, что спит, прикрыв тяжёлые веки.
В этом городе студенту Алексею Савину всегда было трудно. Петербург не прощал слабости: слишком большие дома, слишком сырые стены, слишком холодные ветра. Человеку здесь легко раствориться и потеряться. Лёша учился на втором курсе, числился на экономическом факультете, но настоящая его жизнь проходила не в аудиториях. Лекции он слушал рассеянно, экзамены сдавал кое-как. Настоящей его страстью был компьютер.
Он снял койку в общежитии на Лиговском. Комната маленькая, стены облупились, пол скрипел. На столе – старый ноутбук, рядом кружки с недопитым чаем, конспекты, ручки и какие-то обрывки бумаг с цифрами. Он возился с одной идеей: придумать программу, которая могла бы предугадывать движение людей по городу. Сначала это задумывалось как игра, студенческий проект, но постепенно превратилось в навязчивую идею.
Савин верил, что если собрать достаточно данных, то город начнёт открывать свои тайны. Он загружал в программу всё: прогнозы погоды, движение транспорта, афиши концертов, даже сводки происшествий из газет. Программа училась, сопоставляла, выдавала карты. Чаще всего её выводы были нелепыми: «необычный наплыв людей у кладбища в два часа ночи», «ожидание массового спроса на такси в районе мясокомбината». Лёша записывал это в тетрадь и усмехался, но упорно продолжал работу.
Он сам не замечал, как становился всё более замкнутым. Вечера проводил за экраном, слушая, как шумит вентилятор ноутбука, и как дождь шепчет за окном.
Единственным человеком, с которым он хоть как-то делился своими мыслями, была Катя – соседка по коридору. Она училась на журфаке, носила вечный блокнот и ручку, и умела задавать такие вопросы, от которых не отвертишься. Её глаза всегда светились любопытством: ей было нужно знать всё, что скрывается за обыденным. Лёша иногда злился на её назойливость, но в глубине души понимал: без неё он давно бы утонул в собственных мыслях.
Катя любила говорить, что Петербург – лучший город для журналиста. Здесь на каждом углу ждёт история: у моста, у собора, в очереди за хлебом. Нужно только уметь услышать. И она действительно слышала.
В тот вечер, когда всё началось, город был особенно мрачен. Сырой ветер с Невы гнал по улицам жёлтые листья, в лужах отражались фонари, трамваи гремели пустыми вагонами. В общежитии уже почти все спали. Тишину нарушал только стук клавиш в комнате Савина.
Экран засветился картой. Лёша протёр глаза: программа отработала очередной цикл. Он ожидал очередной нелепости. Но в углу карты вспыхнула красная точка. Совсем не там, где обычно бывает много людей. На окраине, у старого завода. И подпись: «Возможное преступление».
Савин сначала даже рассмеялся. Потом нахмурился. Красная точка не исчезала. Он перезапустил расчёт – то же самое.
Он взял тетрадь, записал адрес. Потом сидел, вертел ручку в пальцах. Его мучило чувство, что он случайно открыл дверь, в которую лучше не заглядывать.
Наконец он поднялся и пошёл к соседке.
Коридор был пустой, пахло капустой из студенческой кухни. Катя открыла дверь сразу, будто ждала.
– Ты чего? – спросила она, прищурившись. – Вид у тебя, будто ты на лекции всю ночь просидел.
– У меня… программа странно сработала, – пробормотал он и показал листок. – Вот адрес. Она выдала: «возможное преступление».
Катя широко раскрыла глаза.
– Убийство? Ты серьёзно?
