Германия, Берлин, апрель 1939 года
Уже второй день подряд Магда Геббельс, женщина, искренне считавшая себя первой (и единственной, что бы там не мнила о себе чертова Эмми Геринг) леди Третьего Рейха, пребывала в состоянии полного раздрая. Всё буквально валилось из ее рук. Ничего не ладилось. Даже мелкие домашние заботы, ранее не доставлявшие проблем, сейчас казались неподъёмной ношей.
Спросите любого человека из близкого окружения супруги рейхсминистра пропаганды, часто ли она позволяла себе подобное состояние? И вы услышите однозначный ответ – никогда!
Никогда фрау Геббельс не испытывала тревоги, сомнения, страха или пугающего, волнующего, щекочущего нервы возбуждения. Это было то самое возбуждение, которое остротой своей похоже на хирургический скальпель.
Скорее всего, причина столь внезапных чувств была в том, что Магда точно знала, «скальпель» в любой момент просто-напросто перережет ей горло, если она не будет осторожна.
А еще фрау Геббельс чувствовала себя предательницей. Самой настоящей. Ведь тема Виктора Арлазорова была ею закрыта давным-давно. В тот день, когда стало известно о его гибели.
Причем, закрыла Магда ее не то, чтоб по своему желанию. Наверное, она продолжала бы помнить того прекрасного мальчика с темными, как переспелая черешня глазами. Все-таки надо признать, ни один мужчина, случившийся у фрау Геббельс после Виктора, не вызывал в ней настолько сильных чувств.
Однако, Магда знала, ей нельзя думать о своей первой настоящей любви. Йозеф мог прочесть ее мысли и в этих мыслях увидеть призрак Виктора. Да-да-да. Магда действительно верила в это. В способность мужа чувствовать ее настроение. Дело вовсе не в мистике. Дело в том, что Йозеф Геббельс читал свою жену как открытую книгу. Впрочем, чего уж скромничать, он всех читал, как открытую книгу.
Ну и конечно, вовсе не пошлой ревности Магда боялась со стороны Йозефа. Такое предположение выглядит нелепо и глупо. Тем более, чего уж скрывать, сам рейхсминистр не отличался примерным поведением в вопросах адюльтера. Чего только стоит та отвратительная история с актрисой… И сколько вообще их было – актрис.
Тут дело в другом. Фрау Геббельс на данный момент являлась олицетворением настоящей немецкой женщины. Идеальной немецкой женщины. Именно этот аргумент фюрер использовал, чтоб не допустить развода в семействе Геббельсов, когда вскрылась отвратительная связь Йозефа с актрисулькой. И если Магда посмеет очернить образ немки, которая служит примером для всех женщин, Йозеф ее не простит. А фрау Магда прекрасно знала, на что способен ее муж, когда испытывает ярость.
Кроме опасений, связанных с рейхсминистром, имелся еще один нюанс, заставляющий Магду чувствовать себя предательницей. Это – обожаемый, единственный и неповторимый фюррер. Магде казалось, что своими мыслями о Викторе она предает того, кто на данный момент в ее жизни занимает первое место.
Однако, не смотря на все эти переживания, фрау Геббельс не могла уже два дня выкинуть из головы встречу с загадочным парнем, случившуюся возле ресторана «Кайзерхоф». Юноша, который выглядел точной копией Арлазорова.
Его лицо преследовало ее. Не Виктора – нет, Виктор был мертв, убит, вычеркнут из жизни жестокой рукой реальности и волей мужа. Но тот юноша…
Его образ возникал перед глазами фрау Геббельс в самые неподходящие моменты. Например, сегодня днем, во время скучного официального приема. Или вчера вечером, за ужином с Йозефом, когда его голос монотонно перечислял дневные «победы». Но тяжелее всего было ночью – в тишине спальни, когда темнота сгущалась, а прошлое оживало с беспощадной ясностью и жестокостью.
Магда пыталась детально восстановить в памяти тот момент, когда увидела молодого человека со скрипкой в руках. Наверное, это была скрипка… Форма чехла говорила о данном факте наверняка.
