Первая часть Марлезонского балета!
Я, как хозяйка, сидела во главе стола и сверлила взглядом, так
сказать, гостя, который расположился на другом конце стола. Моя
душа кипела. Скулы сводило от ярости. Губы искривились в злой
усмешке, которая еще чуть-чуть и перейдет в оскал, но я еще
старалась держать маску радушия.
Руки чесались оборвать уши этому молокососу, чтобы стереть с его
физиономии похабную ухмылку.
Бесит этот нахал!
Не так, совсем не так, я представляла себе аристократического
отпрыска. Где одухотворенное, благородное лицо и прямой нос, как у
Ланового? Где мудрый взор и волевой подбородок, как у Тихонова? Где
темные локоны и огромные глаза, как у Абдулова? Где, в конце
концов, загадочность Киркорова?
Нет, я не придираюсь. Если бы мы столкнулись на улице, хотя, как
это могло бы произойти, не представляю, то, я бы, очень хочется в
это верить, прошла мимо, даже не обратив на него внимание,
настолько непримечательной была внешность молодого человека. Таким
мог бы быть агент специального назначения...
Темно русые короткие волосы даже на вид были жесткими. Легкая
щетина подчеркивала линию скул, тонкие усы прикрывали верхнюю губу,
ровные, прямые, широкие брови нависли над лукавыми карими глазами,
а высокий лоб и слегка курносый нос завершали образ “обычного”
парня.
И я бы с удовольствием приказала подать ему завтрак в гостевые
покои, чтобы мне никто не мешал общаться с маменькой, но лорд
Ле-Влин, не совсем понятно по какому праву, потребовал от баронессы
Ле-Морте, главы рода, пригласить его на завтрак. А баронесса — это
я...
Хотя какая из пигалицы девятнадцати лет может быть глава? Это
просто баронству со мной повезло. А так — что бы они делали? Но,
что-то я отвлеклась... Это, наверное, чтобы ничего не запустить в
этого напыщенного и самовлюбленного графа. Я даже тяжелый кубок с
отваром подальше от себя отодвинула, настолько его поведение меня
бесило, и, дождавшись, когда из столовой выйдет горничная,
пристально посмотрела в глаза сотрапезника...
А павлин, ой, простите, его сиятельство Паул-Ник Ле-Влин,
пожирая взором мои губы, по-другому не опишешь такой взгляд,
продолжал распинаться:
— Ты, оказывается, привлекательна. Я...
— Чертовски привлекателен, — не сдержалась во мне старая
язвительная ведьма. Мне очень хотелось расхохотаться в лицо парня.
Пробурчала, вроде, себе под нос, однако молодой человек, который
сидел на почетном месте, напротив меня, услышал и обрадовался:
— Тебе тоже так кажется?
Обращение на “ты” меня коробило, но тут ничего не поделать...
Ну, не ввели здесь в обиход уважительное “Вы”, даже к королю
обращаются: “ты, твое величество” ...
— Мой лорд, — хмыкнула я, швыряя ложечку в серебряное блюдце. —
Это был сарказм...
Как мне нравится, что маги не могут врать. Совсем! Абсолютно!
Умолчать, не договорить — это, у опытного одаренного может
получиться. А с меня какой спрос? Я-то — начинающая колдунья. Мне
еще учиться и учиться держать свои силы в узде.
— Валент-Лина, — проникновенно, чувственно, протяжно, словно
обкатывая мое имя на языке выдохнул юнец и вновь выразительно
взглянув на мои губы демонстративно опустил свой взор мне на
грудь.
Если бы я была вчерашней Валент, то сейчас бы сидела и, краснея,
млела бы от такого хамского поведения. Таяла бы, как сосулька по
весне, растекаясь лужицей возле ног этого наглого малолетки. Но,
самое страшное то, что верила бы...
Ага! Приехал мой, возможный, синьор, который, кстати, не так
давно принял трон графства, и с первого взгляда, ну нет в памяти
зацепок, что мы встречались раньше, влюбился в девочку, извиняюсь,
в девушку, которая толком еще не может управлять своей силой...
— Милорд, рискну напомнить тебе, что пока я не стану полноценным
магом...
