Примета 26, выстраданная: быть сильной иногда больно, но быть слабой всё равно больнее
Пятое юлеля. Полдень
Таисия
Позднее утро выдалось суматошным.
Эрер дневал на чердаке, и в кои-то веки я была предоставлена сама себе, вот только это совершенно не радовало.
Вчерашнее чудесное настроение казалось внезапным проблеском хорошей погоды, после которой мир снова затянуло ртутно-серыми тучами.
Несмотря на ливень, местные пришли на диспансеризацию вовремя, и я сначала занималась ими, потом заполняла журнал, потом лечила коз от мастита… Их приводили селяне, и все эти козы были настолько похожи друг на друга, что в какой-то момент я подумала, что надо мной издеваются и водят ко мне одну и ту же козу, но Луняша вида не подавала и только спрашивала, можно ли сварить какое-то зелье от мастита без использования магии.
Да что у них за странные маститные козы? Не доят их вовремя или в чём проблема?
Пока я раздумывала над составом зелья и прикидывала, можно ли сделать ещё и мазь, день и подошёл к концу. Матушка Давлика так и не почтила нашу скромную козомаститную обитель своим присутствием, и я начала планировать свой собственный рейд по причинению добра и помощи.
В конце концов, чем я хуже соседа? Тоже умею нанести ближнему своему благо тяжкой степени. Пусть радуются, что параллельно я умею ещё и сдерживаться от подобных демаршей, не то вся деревня у меня бы уже ходила строем на утреннюю зарядку и массовые закаливания. Я настолько обеспокоена их здоровьем, что даже вставала бы ради этого по утрам — всё что угодно, лишь бы никого не оперировать.
Когда на деревню влажным покрывалом опустилась туманная ночь, принялась за готовку — меня как раз угостили свежим козьим сыром и зелёным луком, можно было снова сделать пирожки, они у меня получались куда лучше, чем обычный хлеб.
Шельма крутилась под ногами — сначала надеялась, что я случайно уроню что-нибудь вкусненькое, а потом, видимо, решила, что уповать на случай в таком важном деле несерьёзно и куда надёжнее свалить меня на пол ловкой подножкой-подкошкой. Но я тоже не вчера родилась: разгадала все её тактические манёвры и успешно перешагивала через коварную вертихвостку.
Тогда она начала жалобно мявкать, жалуясь на тяжёлую судьбу диких леопардов, содержащихся в неволе, и если я разобрала правильно — ещё на то, что её, сиротинушку пятнистую, ни разу в жизни не кормили, из дома не выпускали и только мыли самым мокрым образом.
Она страдала так искренне, что я почти прониклась, но всё же не стала нарушать правило «не давать питомцам ничего со стола, иначе они окончательно обнаглеют и будут клянчить вечно». Всё это время Шельма с надеждой заглядывала мне в глаза, почти пустила слезу, села столбиком и иногда трогала меня мягкой лапой, как бы заверяя в любви до конца как минимум одной кошачьей жизни из девяти.
Эрер пришёл на запах свежей выпечки, собранный и немного отрешённый.
— Ясной ночи. Есть хочешь?
— Лунной. Разумеется, — сдержанно ответил он.
— Приготовишь мясо, пока я заканчиваю с пирожками?
Отвечать он не стал, молча принялся за дело, и минуту спустя по дому поплыл умопомрачительный и слюнозахлебнутельный аромат свежеподжаренного мяса.
Большой кусок достался Шельме, и она совершенно забыла о моём существовании — уволокла его в угол, и когда я прошла мимо, чтобы взять приборы, демонстративно отгородилась от меня бессовестным пятнистым задом.
Честное слово, до этого я и не думала отбирать у неё обслюнявленный и повозюканный по полу кусок мяса, а вот теперь захотелось сделать это чисто для проформы. В воспитательных, так сказать, целях.
