На острове всегда дул ветер. Иногда ласковый, приносящий прохладу в жаркий день, а иногда резкий и упрямый, гнавший песок в глаза и заставлявший крепче держаться за землю. Ветер здесь был как дыхание самого острова, его вечный спутник и хранитель.
Жизнь текла просто. Взрослые ловили рыбу, строили хижины из пальмовых листьев, пели песни у костра, а дети резвились на берегу до самой темноты. Всё было размеренно, почти как в раю. И каждый вечер был свой ритуал: взрослые собирались у костров и рассказывали истории. А самая любимая – о герое по имени Манато.
Легенда гласила: когда придёт беда и тьма коснётся земли, Манато вернётся. Он найдёт свою любовь, поднимет народ и прогонит злых духов, что давно точат зуб на остров. Эта история передавалась из уст в уста, от стариков к детям, от родителей к внукам.
Я слушал её ещё ребёнком. Тогда, лежа на песке и глядя на звёзды, всё казалось простой сказкой. Но было в ней что-то особенное. Не та банальная небылица, которой пугают детей, а словно намёк на правду. В каждом слове легенды чувствовалась серьезность, в каждом вздохе рассказчика – тайна.
«Манато вернётся», – повторяли старики, и глаза у них блестели. А вот молодёжь часто посмеивалась, шутила, что герой давно заблудился по дороге. Но даже они знали: сказки на острове не рождаются просто так.
Шли годы. Я взрослел, а легенда оставалась со мной. Временами она казалась забавной выдумкой, временами – предупреждением. Но что бы я ни думал, одно было ясно: остров жил ею. Люди строили надежды на невидимого героя. И в этом была какая-то странная сила, которая объединяла их сильнее любых законов.
И всё же я не верил. Точнее, верил не до конца. Слишком уж удобно было перекладывать судьбу на плечи несуществующего спасителя. Я считал это красивой традицией, не более.
А потом пришёл тот день, когда всё изменилось.
И я понял – сказки не умирают. Они ждут своего часа.
Глава 1. Неразрушимый образ
Спустя многие годы творческих изысканий и противостояний, я набрел на какую-то странность. Выяснилось, что в сочетании многих событий просматриваются пробелы.
Незаполненные структурные ветки напоминают пузырьки воздуха в трубке капельницы. Они нейтральны, абсолютно свободны и не заполнены энергией. Пропуски словно разгруженные вагоны длинного железнодорожного состава, которые нужно заполнить смыслом – веществом, очень нужным и необходимым для деятельности всей системы путей сообщения.
Предположим, вы пьете утренний кофе. У вас хорошее настроение и вы полны оптимизма. Ваш разум построил события на день, и все кажется логичным и вполне себе достижимым.
Но! В какой-то момент, в тот самый, когда в событийной цепочке появляется пустой вагон, вы не контролируете ситуацию. Случайность, везение, роковое событие, момент истины, дежавю, волшебно возникают и заполняют цепочку запланированных вами событий. Странность, которую невозможно предугадать и повлиять на ее проявление.
Также как мы не можем повлиять на цвет кожи своего организма в момент рождения, на высоту своего роста или количество глаз на затылке, потому что там их просто нет.
Я всё яснее понимал, что эти пробелы не случайны. Они ждут того, кто сумеет наполнить их. Может быть, именно в этом и есть моя роль – быть свидетелем и творцом, подбирать недостающие кусочки и складывать из них новый узор.
В создании моего образа участвовали, видимо, искушенные архитекторы. Я был похож на исполинскую тень, случайно затесавшуюся в мир маленьких людей. Двухметровый тяжеловес с широченными плечами и густой шевелюрой, завитой в непослушные пряди. Мои руки напоминали мощные механизмы – хватка костолома, сила атлета, точность хирурга. Но стоило заглянуть в мои глаза – и вся эта мощь теряла угрозу. В них отражалась мягкость и доброта, та самая искренняя ясность, которую обычно можно встретить только у детей.
